Только тридцать шесть тамплиеров, двадцать пять братьев ордена Святого Иоанна и три рыцаря Тевтонского ордена вернулись с поля битвы у Газы. Поэтому верховному магистру ордена пришлось срочно отправлять все имеющиеся в Европе силы для пополнения гарнизонов в Палестине. Пруссия, оставленная на произвол судьбы, могла надеяться лишь на пилигримов из Германии.

Положение Тевтонского ордена начало исправляться с приходом в Пруссию в 1248 году герцога Анхальтского ГенрихаI. В следующем, 1249 году, ему на помощь прибыли маркграф Бранденбургский ОттоIIIи граф Шварцбургский Генрих, и наступление ордена на Пруссию продолжилось.

Особенно тяжело приходилось ятвягам. В 1248 году они потерпели серьезное поражение от князя Василька Романовича при Дрогичине, потеряв сорок своих витингов. В 1251 году Василько Романович и его брат Даниил снова пошли войной на ятвягов вместе с поляками и половцами. Войска перебрались через болота и ворвались в Судовию, причем поляки не утерпели и зажгли первую попавшуюся весь[60]. Этот пожар дал знак ятвягам о нападении вражеской рати на их земли, и они приготовились к обороне. Вожди Судовии прислали послов к Даниилу, которые сказали ему: «Оставь нам поляков, а сам ступай с миром из земли нашей». Однако князь не согласился.

Тогда ночью ятвяги напали на укрепленный польский стан и уже готовились проломить ворота острога[61], но польский князь Семовит послал гонца просить у Романовичей помощи. Стрельцам удалось отбросить ятвягов от острога, хотя всю ночь от них не было покоя. На другой день Даниил двинулся вперед, а брат его Василько с Семовитом остались на месте, имея позади половецкий отряд. Ятвяги ударили на него и обратили половцев в бегство, отняли у них хоругвь и схватились потом с Васильком и Семовитом. Сеча была лютая, с обеих сторон пало много народу, но в конечном итоге превосходящие силы князей сделали свое дело, и ятвягам пришлось отступить, уйти в глубь Пущи…

Расположенный в низовье Вислы замок Тевтонского ордена Христбург мрачно нависал над неглубокой долиной, по дну которой струилась неширокая речушка. Сложен он был второпях, без той тщательной подгонки грубых деталей, которой славились все крепостные сооружения ордена. Тем не менее стены из толстенных дубовых стволов, уложенных на фундамент высотой в человеческий рост из валунов, собранных по окрестностям, впечатляли. Массивные ворота были окованы железом, а над ними на широкой деревянной перекладине был выжжен девиз Тевтонского ордена: «Heilen – Wehren – Helfen»[62].

Вокруг замка местные племена, покоренные тевтонцами, выкопали ров, а на сторожевой башне у ворот постоянно дымилась жаровня с углями. Зимой она обогревала стражу, летом служила очагом для приготовления пищи (взбираться наверх и спускаться с верхотуры было той еще задачкой, поэтому кнехты предпочитали обед готовить собственноручно), а в случае осады замка на жаровню ставили котел со смолой, которую потом выливали на головы осаждавших.

Замок Христбург был совсем небольшим по сравнению с другими крепостями тевтонцев, тем не менее имел почти все, что полагалось по уставу ордена. Главным зданием считалась часовня, которую построили в первую очередь. Все братья обязаны были ежедневно собираться в часовне на молитву, начиная с полночи через каждые три часа, восемь раз в сутки. В эту ежедневную обязанность входила также святая месса, которая проводилась преимущественно перед рассветом. Кроме того, в часовне проходили траурные мессы в честь погибших братьев и торжества по поводу принятия новых членов ордена.

В замке были и дормиторий – общая спальня, и ремтер – столовая, и госпиталь – инфирмарий. Только здание капитула, где происходили собрания братьев-рыцарей и где разбирались текущие дела, лежало в руинах. Оно было сожжено в 1248 году, когда замок ненадолго захватили восставшие пруссы. Поэтому брат Хайнрих Штанге, вице-магистр Пруссии и комтур Христобурга, высших должностных лиц Тевтонского ордена принимал в собственной канцелярии – небольшом домике с крохотным кабинетом, спальней и кухней (в вопросе питания херр Штанге постоянно нарушал Устав – он любил хорошо поесть; в связи с этим комтур регулярно замаливал этот свой грех в часовне, обычно сразу после полуночи).

Комтур был одет в черный кафтан, поверх которого он накинул белый орденский плащ-мантию – герренмантель – с большим золотым латинским крестом, окаймленным черным бархатным бордюром. Такой крест имели право носить на своих одеждах только высшие чины в иерархии ордена; рядовые братья-рыцари носили кресты поменьше, черного цвета. У пояса комтура висел нож и меч в богатых ножнах, с которым он не расставался даже в постели. Из украшений на нем был только знак его высокого сана – золотая цепь на шее из звеньев в виде щитков с черными крестами и двух параллельных мечей, к которым было подвешено изображение Богородицы, покровительницы рыцарей-тевтонцев, в царской короне и со скипетром.

Но главным признаком высокого положения Хайнриха Штанге, по которому его легко опознавали в любой битве, была длинная, изрядно поседевшая борода, раздвоенная на конце. Это был неофициальный знак отличия комтура. Бороды простых братьев-рыцарей Тевтонского ордена не должны были отличаться слишком большой длиной. А братья-сарианты, братья-священники и полубратья вообще обязаны были брить свои подбородки.

Брат Хайнрих был видным рыцарем. Его фамилия Штанге была прозвищем. На средневерхненемецком языке она обозначала «копье». Благодаря виртуозному искусству, с которым Хайнрих владел копьем, он вышел победителем из бесчисленного количества конных схваток на копьях – как во время рыцарских турниров, так и в бою с пруссами. Вопреки разным байкам, нередко изображавшим пруссов толпой пеших косматых лесовиков с дубинами и топорами, многие из них прекрасно владели искусством конного боя на копьях, особенно прусские рыцари – витинги. Так что Хайнрих Копье получил свое комтурство благодаря личным заслугам, а не связям с магистром ордена и его окружением.

Хайнрих Штанге стоял у крохотного оконца своей канцелярии и с тревогой прислушивался к вою ветра. Снежная буря уже закончилась, и он послал братьев, чтобы они расчистили тот участок дороги, за который должно было отвечать его комтурство, тем не менее рыцарь волновался и в который раз спрашивал себя: прибудут ли по такой ненастной погоде комтуры из замков Альт Христбург, Мариенбург и Райзенбург, которых он вызвал на совет?

После Сретения Господнего, когда погода немного устоялась, вице-магистр Пруссии решил отправиться в поход на Замланд[63]. Самонадеянный рыцарь рассчитывал одним ударом расправиться с местными язычниками и снискать себе лавры победителя. Зимнее время для похода было наиболее благоприятным – хотя бы потому, что многочисленные реки Пруссии и коварные болота сковал лед, по которому могла передвигаться рыцарская конница. А то, что выпало много снега, так это еще и лучше: пруссы из других земель не смогут быстро прийти на подмогу своим братьям из Замланда.