– И что теперь, попрыгунчик? – спросила она. – Что будешь дальше делать?

– Дальше надо найти бывшего партнера Макгинти, о котором говорила Кэт. Вот только никто из подозреваемых не подходит под описание.

– Повтори-ка, как она его описала?

– Пучеглазый коротышка. Дома есть парочка таких знакомых, но тут ни одного такого не знаю.

– Минуточку, – сказала она. – Нет, знаешь.

Он перекатился на бок, чтобы повернуться к ней лицом.

– Тот мужик, с которым ты говорил в парке в пятницу. Ты назвал его «карликовым неандертальцем».

– Вот черт, – удивился Демарко, моргнул и медленно вдохнул. – Ты, случайно, не узнала его имя у жены?

– Да она мне едва ли кивнула.

Он снова глубоко вдохнул, а затем со свистом выдохнул через сжатые губы. Звук был похож на то, будто где-то вдалеке падает бомба.

– Ладно. Кто может такое знать? Кто в этом городе будет знать абсолютно всех?

– Бармен, – сказала Джейми. – Парикмахер. Начальник почты и/или почтальон.

– И/или библиотекарша? – спросил Демарко.

– Наша провидица по картам Таро и одновременно «Отступница пещеры Да Винчи», – ухмыльнулась Джейми. – Ну конечно! Хочешь сам ей позвонить или мне?

– Ты, если не возражаешь.

После этого она тоже повернулась на бок.

– Но сперва… – протянула она и положила руку на его ремень. – Если ты в этом заинтересован, конечно.

– Я был заинтересован и ждал целых четыре дня, – ответил он ей. – Так что ты поаккуратней.

Она расстегнула его ремень, а потом и ширинку и скользнула рукой в его белье.

– И как мы это устроим только с одной ногой? – спросила она.

– Я буду спокойно лежать, а ты сможешь делать со мной все, что захочешь.

– Хммм. Должна признать, это было очень даже возбуждающе, когда ты рассказывал, как Кэт связывала тебе руки.

Ее прикосновение было словно алхимия – магия эндорфинов, счастливая, парализующая легкость страсти.

– Сопротивляться я точно не буду, – сказал он.

– Нет, мы просто пытаемся собрать полную картину, – сказала Джейми в телефон. – Я дам вам знать. Еще раз спасибо, Розмари.

Она нажала на отбой, повернулась со своего места на краю кровати и снова легла ничком рядом с Демарко.

– Тодд Берл, – сказала она ему. – Люди за глаза называют его Тодд-Бегемот.

– Оно и понятно, – заметил Демарко.

– А теперь самое интересное. Угадай, на кого он работал в конце восьмидесятых – начале девяностых.

– Видимо, на нашего старого доброго преподобного.

– Ты знаешь, что у Ройса в этом районе много недвижимости? Ну, мистер Бегемот был его штатным рабочим. Делал ремонт, мыл, косил траву, все, что просили.

Демарко сел прямо. За окном квакала земляная квакша. Теперь в комнате было темно, единственным источником света служили редкие фары проезжающих машин и мягкий, приглушенный полумесяц.

– Значит, он работал до Макгинти? И, по словам Эмери, каким-то образом еще и сотрудничал с Макгинти. Что-то насчет наркотиков.

– Интересно, Берла вообще допрашивали?

– Нужно это выяснить. И если нет – узнать, почему. Чем он сейчас занимается?

– Помнишь, как мы проезжали вдоль реки, когда впервые приехали в город – тот особняк на утесе? Он там главный рабочий.

– Нам нужно это записать, – сказал ей Демарко. – Составить что-то вроде карты. А то я уже запутался.

– Ты просто устал, вот и все. Давай немного поспим и утром начнем на свежую голову.

Они тихо лежали, держась за руки, Джейми на боку рядом с ним, а Демарко на спине. Воздух за стеной пах чистотой и сладостью, благоухая цветами под окном и благодарностью Демарко за то, что его простили и дали еще один шанс. Он улыбался, вспоминая свой сон, и мечтал, что Райан снова ему приснится. Других снов он и вовсе не хотел. Испытание в лесу и клетке уже казалось ему сном, хотя отвратительно острая боль и осталась. Он мог представить придуманный им образ семи скелетов девушек, их семь жалобных лиц, с плотью и кровью, то, как их руки тянулись к нему, брали его за руки, шли вместе с ним через самые трудные участки пути. Он понял, что его разум, как и сама жизнь, полон одновременно и ужасной тьмой, и каким-то галлюциногенным светом. И оба они полезны, если их использовать эффективно и с нужной дозировкой.

Он смотрел на лицо Джейми в этом скудном свете и слушал ее дыхание, вдыхал аромат цветов, слышал приглушенную ночную песню – кваканье лягушек, трель соловья и скорбный плач голубей.

В комнате допросов окружной тюрьмы Демарко столкнулся лицом к лицу с закованным Чедом Макгинти за металлическим столом, усеянным следами от сигарет, пятнами от кофе и тысячами отчаянных царапин. Джейми без улыбки прислонилась к стене. Кулаки Макгинти и наручники, удерживающие их вместе, скребли по столу взад и вперед, пока он говорил.

– Я не знаю, что вы имеете в виду под словом «партнер». Единственный партнер за всю мою жизнь – это мой брат.

– А мне говорили другое, – сказал Демарко.

– И кто же тебе это сказал?

– Бог на ушко нашептал.

– Ха, – ответил на это Макгинти. – А еще у тебя грибов не осталось? Мне бы тут не помешало.

– Чед, ты в глубоком дерьме. Тебе это известно?

– Ну раз уж вы с Богом так решили.

Демарко повернулся к Джейми:

– Еще раз, что ему там грозит?

– Девиантный сексуальный контакт, вторая степень. От 3 до 5 лет, если повезет. Больше, если нарвется на судью-женщину. Хотя всегда можно выбрать химическую кастрацию.

– Не будет ничего такого, – заерзал Макгинти на своем стуле.

– Наверное, нет, – сказала она. – Твои новые дружки из Литл Сэнди первыми о тебе позаботятся.

Его взгляд вернулся к Демарко. Он нагнулся ближе, нависая над своими кулаками.

– Все это дерьмо собачье, – сказал он. – Я никого не заставлял делать ничего такого, чего они не хотели.

– Ну, – протянул Демарко, – сам понимаешь, что это так себе аргумент. Слушай, у тебя есть сейчас возможность завести друга. Может, даже шанс выбраться.

– А насколько хорошего друга? – Макгинти пощелкал языком, задумавшись.

– Ты же понимаешь, что это не от меня зависит. Но я почти уверен, что окружной прокурор отнесется к серийному убийце серьезнее, чем к тебе. Вы с Шарлин отправляетесь в тюрьму – никто не заметит. Справедливость по отношению к семи молодым жертвам наконец восторжествовала? Такое заметит вся страна.