Йорре вытащил из пакета несколько плотно исписанных красивым канцелярским почерком листов и стал быстро читать, протягивая прочитанные листы Доранту. На них, после неизбежных длинных уверений в преданности и верности, было расписано, где пристать кораблям Императора, чтобы высадить десант без помех, какие подавать сигналы и как опознавать друг друга. Говорилось, что подходить к Акебару лучше всего в тёмное время суток, заранее оповестив голубем. И обещалось, что Императору будет оказано всё возможное содействие, в том числе в пресечении действий сторонников дома Аттоу и споспешествовании действиям сторонников Императора. В довершение указывалось, что таковых сторонников Императора может быть собрано в нужное время в Акебаре до двух тысяч, с оружием, из них не менее трёх сотен хорошо обученных действиям в городе, имеющих опыт со времен последнего бунта.

— Голубей вы привезли? — Спросил Дорант.

Благородный Рисам потупился:

— Было два голубя, — быстрый взгляд исподлобья на Императора, — но сохранить их не удалось, при погрузке на корабль уронили на них тяжёлый сундук.

— И как же мы теперь, — огорчился Император.

— Пусть Ваше Императорское Величество не беспокоится, — вмешался гильдмайстер, — это я беру на себя. Нам только нужно будет высадить моих людей где-нибудь на подходе к Акебару, поближе к любому посёлку, где есть представитель Гильдии. Мы доставим нужные сведения господину Аррасу гильдейской эстафетой. Ньор Рисам уже сообщил мне, куда и как.

— Хорошо, коли так, — согласился Император. — Дальше вы согласуйте действия с комесом Агуирры, он главный по военной части.

И жестом отпустил всех, не исключая Доранта, скривившись от боли.

Жаль, что Асарау не поплыл вместе с ними.

2

Дорант вышел на шканцы. Прошёл почти час с тех пор, как гильдмайстер высадился на «Саррию». Вахта сменилась, и на шканцах командовал опять капитан Ходэус.

— Дорант, — он обрадовался, увидев своего нанимателя наверху, — на горизонте паруса. Похоже, это гальвийцы догоняют, но я на всякий случай дал команду готовиться к бою.

Что на это можно было ответить? Капитан на корабле главный, его право решать. Если это действительно гальвийцы, то можно только порадоваться: у них меньше ход, чем у «Саррии» и, тем более, «Лони». Если бы корабли Доранта шли как прежде — с каждым часом союзники отставали бы всё больше.

Кстати, одно дело надо было сделать прямо сейчас.

— Иллар, — они давно были на «ты» с Ходэусом, когда не при посторонних, — прикажи-ка поднять императорский штандарт. Нам теперь незачем скрывать, на каком корабле Его Величество. Да, и надо бы ещё сбавить ход. Гальвийцы не так быстры, как мы.

Корабли Доранта замедлились узлов до трёх, чтобы только управляться. И всё равно прошло больше двух часов, пока флагман союзников — толстопузый, тяжёлый, с двумя целыми мачтами из трёх и со свежими заплатами на бортах — сравнялся с «Прекрасной Саррией».

На нём тоже подняли сигнал — имперский, а не гальвийский, из вежливости, — что хотят передать пассажира.

Несмотря на то, что погода ещё посвежела, передача прошла куда успешнее: все трое переданных легко взлетели по трапу.

Дорант ожидал увидеть хорошо уже знакомых напыщенных павлинов с непроизносимыми именами, но на палубу поднялись люди в форме морских офицеров Всеобщей торговой кумпании, из которых он раньше встречал только одного, и то не запомнил его имени.

Этот офицер представился капитаном флагманского трёхпалубника стаунлафером элс Марруо — судя по имени, северянином. Он заговорил на имперском, который знал примерно как Дорант гальвийский. Благодаря тому, что у обоих были какие-то познания в языках друг друга, удалось с грехом пополам объясниться.

Ситуация со стороны союзников была более чем странная: элс Марруо заявил, что из трёх членов делегации Кумпании двое погибли, а третий, визенграб элс Зейсшенсен, тяжело ранен и не может ни прибыть на «Саррию», ни принять имперцев у себя. И что они запросили у того указаний, и тот сказал: делайте, что было сказано раньше. Но теперь, после боя и до прихода в Акебар, нужно всё-таки согласовать, кто, что, когда и как делает. И кто будет главный. Поэтому давайте нам сюда Императора, чтобы это выяснить.

Доранту пришлось снова посылать к Йорре людей, чтобы узнали, может ли он разговаривать с гальвийцами. Шёпотом он попросил передать, чтобы юноша оделся в достойное и сидел в кресле: всё-таки встречать надо не собственных подданных.

Ещё он послал за гильдмайстером и его спутником, которые остались на «Саррии» — и пришлось довольно сложно устраивать их, поскольку пристойных помещений на корабле было не так много. Собственно, именно поэтому господина Ронде и разместили на «Прекрасной Лони», к его неудовольствию и после препирательств. Пришлось даже показывать ту конуру, которая оставалась ещё не занятой на «Саррии», после чего гильдмайстер, скривив рожу, согласился на «Лони».

Теперь он всё-таки оказался в этой конуре, откуда его и вызвали к Императору.

3

«Саррия» с «Лони» в темноте полуночи, подсвечиваемой молодой луною, входили на ночном приливе в устье Святого Ромерия, имея из парусов только блинд[49], грот[50] и контрбизань, которыми они управлялись: на скорости ниже трёх узлов руль почти не действует.

За каждым из кораблей тянулись на буксире шлюпки, полные гальвийских морских пехотинцев. Дорант выгреб все плавучие средства со всех кораблей, чтобы высадить десант как можно быстрее.

Корабли шли под всеми огнями, подсвечивая имперский флаг и вымпелы кумпании Доранта. Императорский штандарт был снят и спрятан где-то в боцманском хозяйстве.

Им не впервой было входить в порт ночью, так что, по идее, никто не должен был обеспокоиться.

Позади было несколько суток плавания, позади были три совещания, немало задержавших движение, высадка благородного Рисама и двоих людей гильдмайстера в пяти верстах от Кемена (едва не лишившая «Саррию» большого баркаса, потому что каменистый пляж при трёхбальном волнении — не лучшее место для дебаркации[51]), позади была гораздо более благополучная высадка — уже этой ночью — альва с Зарьялом, десятком его людей и сотней гальвийцев, которые должны захватить форт в устье реки.

Уже должны были, что-то сигнала пока нет.

Но нет и стрельбы, значит, их пока не обнаружили.