– Во-вторых. Нам надо увеличить население. Нам дали в морду – МК захватили наши корабли. Есть искушение отступить – делать меньше рейсов, уйти в оборону. Это естественная реакция, но нам необходимо действовать строго наоборот. Нам надо вести себя агрессивно, идти на удар. Нам надо, чтобы у нас тут было как можно больше людей.

Кевин поднял руку.

– Если мы говорим насчет людей, что тогда с Псами?

Карина Рот завертела головой по сторонам.

– Псы?

Казалось, ее презрение можно было потрогать рукой.

Под ее взглядом Кевин слегка поник.

– Ну… да. Ты никогда с ними не встречалась? Они до бешенства ненавидят МК, и…

Карина закатила глаза.

Кевин скривился, но не замолчал.

– Они… они очень умные. Я думаю, что они смогут…

– Чем нам сможет помочь горстка животных, черт подери? – перебил его Роб Веерманн. – Давайте не делать из всего этого шоу фриков больше, чем уже есть. Ты еще про Гамму скажи.

– Ну а почему бы не поговорить с…

Шум стал еще громче, Кевина уже не было слышно. Марк попытался что-то сказать, но его тоже не услышали.

Майк стукнул молоточком, призывая к тишине.

– Мы можем поговорить насчет Псов и Гаммы позже, если пожелаем, но мы ушли от темы. Марк.

Он сделал жест в сторону Марка.

Марк наклонил голову.

– Майк, по вопросу иммиграции. Терпеть не могу термин «идеологическая надежность», учитывая, какую окраску ему придали правительства за последние двадцать лет… но нам придется озаботиться вопросом того, что МК, США и даже ЕС могут засылать сюда спящих агентов.

Майк кивнул.

– Вероятно, могут. Но усиление охраны и снижение количества рейсов от этого не спасут. Безусловно, компании-перевозчики могут проверять биометрию, профили в социальных сетях или что еще. В англоязычном сегменте, где все под контролем, это, быть может, и сработает. Но в зонах боевых действий в Африке, Грузии, России, китайских лагерях беженцев?

Он покачал головой.

– Никакая система внутренней безопасности не сможет выловить всех спящих агентов, которых захотят забросить к нам земные правительства.

Марк покачал головой.

– Майк, именно об этом я и говорю. Именно поэтому нам следует снизить приток людей до минимума, прежде чем…

– У нас тут и так уже наверняка спящие агенты есть.

Люди возбужденно заговорили, но Майк отмахнулся.

– Не забывайте урок Балтимора и Лос-Анджелеса…

Марк вскинул руки.

– Балтимор и Лос-Анджелес? Это лишнее доказательство моей правоты. Если мы не укрепим границы, то потеряем город!

Все заговорили еще громче. Майку пришлось кричать, чтобы его услышали.

– Нет, это доказывает мою правоту. Как нашли бомбу в Лос-Анджелесе? Это сделала не охрана порта. Это сделали двое торговцев, продававшие вразнос тако. Увидели необычные признаки. Заблокировали грузовику проезд, вытащили из кабины водителя. А все эти рентгеновские камеры, криптографические программы, сотни тысяч сотрудников УТБ, УОБ и прочие – никто не помешал контейнеру попасть в страну. Лос-Анджелес спасли братья Ансельмо…

– Так мы должны отдать охрану на аутсорсинг продавцам тако? – фыркнул Марк.

Гектор и другие испаноязычные генеральные начали орать. Майк сжал кулаки и заорал еще громче:

– Да, именно это я и хочу сказать! Устраивать пограничный контроль – значит, копировать у врага худшие из его идей. Мы умнее. А дальше что? Налоги в девяносто процентов? Принудительное повышение по должности человека, если врач нашел у него психическое заболевание? Штрафные санкции…

Громко застучал молоточек. Повернувшись в сторону, Майк увидел, что Хавьер схватил его и вновь и вновь ударяет по куску дерева. Посмотрев ему в глаза, Майк увидел в них гнев. Почему? Что за проблема у Хавьера, черт подери?

Огляделся по сторонам и понял, что в переговорном зале царит хаос.

Вот черт.

Хавьер продолжал стучать молоточком. Люди потихоньку утихли, неохотно. Когда умолкли последние голоса, все услышали другой шум. Снаружи. Какого черта?

Майк повернулся и посмотрел сквозь стеклянную стену, отделявшую переговорную от рабочей зоны. Там собралась толпа. Что здесь работающие делают, в субботу?

Может, транспортная команда… погоди… у них транспаранты?

Майк моргнул. Протестующие?

Раздался грохот. Растение вместе с кадкой пробило дыру в стекле. Стеклянная перегородка осыпалась большими кусками.

И они услышали, как люди скандируют хором:

– Опасные условия, деньги превыше людей, позор, позор! Опасные условия, деньги превыше людей, позор, позор!

Какого хрена? Майк посмотрел на Хавьера. Тот недоуменно пожал плечами.

Майк повернулся к собравшимся в переговорной.

– Дамы и господа, полагаю, нам следует закончить заседание! – прокричал он. – Дверь позади вас ведет в гараж.

Потом достал телефон и позвонил.

– Ага, их пара дюжин. Незаконное вторжение. Да. Будь я проклят, если знаю.

Собравшиеся в переговорной поднялись, на их лицах застыло недоумение, точно так же, как у Майка. Как это все началось, черт подери?

Члены собрания по одному выходили через заднюю дверь. Майк обернулся и поглядел на протестующих в масках. У них были камеры.

Что это, черт подери, за люди и какого черта они тут снимают?

И где охрана, черт ее дери?

Джордж Уайт толкнул дверь булочной, прошел мимо стеклянного контейнера с булочками с семенами лотоса, свадебными пирожными и фа гао. Сел за один из небольших столиков. Отсюда был идеальный вид на дверь съемной квартиры на другой стороне улицы.

Из-за кассы вышла женщина-китаянка, улыбнулась и что-то сказала.

Джордж недовольно посмотрел на нее.

– Не понимаю, что вы говорите.

Не переставая улыбаться, женщина перешла на английский.

– Я спросила, вы не из Калабара?

– Что?

Джордж скривился.

– Нет, я американец.

Женщина моргнула.

– О, извините, мне показалось, что вы нигериец.

Джордж смотрел на нее, слегка прикрыв глаза и ожидая, когда она уйдет.

– Принести вам что-нибудь покушать? Может, кофе?

Джордж снова скривился и качнул головой. Повернулся и стал смотреть на дверь на другой стороне улицы.