– Что он с тобой сделал? – прохрипел Давид, жадно разглядывая Яну.

А она на его слова лишь еще пуще разрыдалась.

Давид прижал ее к себе, стал гладить по голове. Успокаивал, как умел:

– Ну все, все… ты в безопасности, с тобой ничего не случится. Я не позволю, слышишь?

Очень скоро Яна начала выдавать ему информацию:

– Я поправляла прическу, как вдруг сзади в шкафу кто-то заскребся. Я удивилась такому непонятному шуму, подошла к шкафу, а оттуда вдруг показался мужик. Выпрыгнул как черт из табакерки! Я и мяукнуть не успела, как он закрыл мне рот ладонью и приставил к животу…

– Что? – зашипел Давид гневно.

– Шприц! Не знаю, что в нем было, думаю, какая-то наркота, – простонала Яна.

После новой информации Давид аж забыл, как дышать.

– Он уколол тебя? – спросил Давид с чувством.

– Нет… Ему надо было, чтобы выглядело натурально, поэтому он пригрозил, что, если буду выпендриваться, уколет. Сказал, отпустит, если спокойно ему отдамся. Я согласилась… Но я только потому согласилась, что мне за ребенка было страшно. Я его спасала!

Рассказала, а по ее щекам снова побежали слезы.

– Он изнасиловал тебя? – спросил Давид с надрывом.

– Не успел, – выдохнула Яна. – Он посадил меня на стол, залез под юбку, и тут я догадалась уронить духи. Они разбились, и охранники услышали… А дальше начался треш… Они его били, а потом он талдычил про какие-то фото. Меня заперли, позвонили тебе. Я подумала – все, ты меня убьешь. Но я бы тебе никогда не изменила! Пожалуйста, скажи, что ты мне веришь!

Давид проверил собственные ощущения и, к своему удивлению, обнаружил, что ни в одном слове своей Богини не усомнился.

– Я верю тебе, малышка. Успокойся, все кончилось… Ты в безопасности, ты со мной…

В этот момент Яна так робко и удивленно на него посмотрела, что у Давида защемило в груди. Как так? Не ожидала от него такой реакции? Наверняка боялась взрыва, как на Гавайях. Это же надо было так застращать женщину, чтобы она удивилась тому факту, что он ей верил? На всю жизнь ему наука.

Шумно вздохнув, Давид сдернул с себя пиджак, накинул его на трясущуюся жену. Прижал ее к себе.

– Прости меня… – зашептал ей на ухо, а потом поцеловал в висок.

– За что? – Яна взглянула на него круглыми глазами.

– Все твои неприятности из-за меня… Кто-то очень не хочет, чтобы мы с тобой были счастливы. Но я клянусь тебе, что найду этого человека и разберусь с ним.

«Подвешу козла к потолку за яйца!» – прорычал он уже про себя.

А Яну будто бы успокоило его обещание, его уверенный голос. Она уткнулась ему в плечо, пачкая помадой и потеками туши его белую рубашку. Давид обнял ее как можно нежнее, а она обняла в ответ. Причем с явной охотой! Прильнула к нему всем телом.

Чем дольше Яна его обнимала, тем легче ему становилось дышать.

Какое же это блаженство – чувствовать, как к тебе льнет любимая женщина.

Давид еще некоторое время держал Яну в объятиях, давая ей возможность прийти в себя. Сам в это время злился все больше и больше.

Почему не приехал побыть с ней во время фотосессии сегодня? На работу пошел, занимался делами, как казалось, очень важными, когда тут вершилось такое… Какие дела могут быть важнее любимой женщины?

А все же многое в этом деле оставалось совсем непонятным.

Давид зашептал Яне на ухо:

– Малышка, скажи, пожалуйста, это ты делала те селфи из переписки?

Ответом ему было подозрительное молчание.

Яна вдруг оторвалась от его груди, посмотрела на него виноватей некуда и кивнула.

– Ты, значит… – протянул он со вздохом.

– Я фотографировала себя, чтобы отследить как растет животик, – начала она оправдываться. – Но я не думала, что кто-то увидит эти фото! Это было личное, понимаешь? Я никому не отсылала их! Честно-честно…

– Там были не только фото животика, но и задней части…

– Я слежу за попой тоже, – вздохнула Яна.

Последняя фраза очень удивила Давида.

– В смысле?

– Она растет… Чем дальше, тем больше, ты разве не видишь?

Давид воскресил в памяти фото полуголой жены, глубоко вздохнул и с чувством произнес:

– У тебя самая прекрасная попка на свете! Не беспокойся о фигуре, милая!

Ему показалось, или она покраснела?

– Если бы я знала, что эти фото попадут не в те руки, ни за что бы так не фотографировалась! – заявила Яна, глядя ему прямо в глаза. – Ты веришь, что это не я их отсылала тому типу?

– Я верю, успокойся, – Давид погладил ее по плечам. – Мне просто нужно знать в точности, что произошло. Скажи, ты ходила куда-нибудь в последние дни?

– А тебе разве не докладывают обо всех моих передвижениях? – хмыкнула Яна, прищурившись.

– Что бы ты там себе ни думала, я не просил у твоих телохранителей отчета о том, где ты и что делаешь.

И снова она будто удивилась его словам – вон как округлились глаза. За кого она вообще его принимала? Он в ее восприятии словно цербер. Вот ни разу неудивительно, что его постель до сих пор оставалась пуста по ночам. Разве нормальная женщина ляжет с цербером? После того как разберётся с этим делом, он очень постарается как-то реабилитироваться в глазах жены.

– Так ты скажешь, где бывала в последнее время, Яна? – спросил он, внимательно наблюдая за ее реакцией. – Мог ли кто-то взять у тебя телефон, чтобы скопировать фото?

– Я нигде не бывала, Давид, – пожала она плечами. – Только в студии и дома. Еще гуляла в саду, но там, кроме охраны, никого. Ни с кем не общалась…

– Я понял, – кивнул Давид. – Пойдем.

Он повел ее в коридор, где его ждал верный Геннадий и телохранитель Яны, Иван.

– Гена, отведи Яну к машине, и ждите меня. Иван, пойдем, покажешь мне этого любовничка… есть у меня к нему разговор…

Как только жену увели, Давид с Иваном поспешили в кабинет администратора фотостудии, где и был заперт нападавший.

Пока шли, Давид строго сказал телохранителю жены:

– Как вы проглядели двойную дверь в шкафу? Вы что, не осматривали помещение?

– Осматривали, шеф! – развел руками тот. – Я лично проверял шкаф, но там была одежда, и все. Я даже предположить не мог, что нужно искать двойное дно. Такое просто так не обнаружишь, надо знать, что искать. К тому же хитро замаскировано, вы сами видели. Очевидно, чей-то потайной лаз для потрахушек.

– Яна ни с кем там не трахалась, – процедил Давид зло. – Чтобы я и слова плохого о ней от вас не слышал, иначе…