Сабрина задумчиво сдвинула брови, закрывая дверь кладовой. Должен же быть какой-нибудь способ заставить Боуэна и Уиншипа заговорить. Раздумывая об этом, под покровом ночи Сабрина вернулась в свою хижину, прижимая к себе сверток с вещами, которые она забрала из кладовой.

Черт побери, Боуэн может вернуться от индейцев навахо в любой день, она просто обязана что-то придумать за это время! Сабрина осторожно развернула сверток – это был мундир, который когда-то принадлежали отцу. Девушка аккуратно разложила его на кровати и с любовью провела по нему рукой. Внезапно она почувствовала что-то твердое под рукой. Она перевернула мундир и заметила, как из внутреннего кармана выпала маленькая записная книжка. Подталкиваемая любопытством, Сабрина подняла ее, уселась на край кровати и принялась разбирать торопливые записи отца, датированные прошлым годом. Глаза ее быстро бегали по строчкам, и постепенно смысл прочитанного стал доходить до нее. Теперь она абсолютно точно знала, что произошло, в последние месяцы жизни отца. Айвэн обнаружил, что Боуэн и Уиншип пытаются за его спиной проворачивать свои грязные дела. Ему было также известно о происходившем в форте воровстве.

Сабрина поняла, что эта осведомленность стоила ему жизни. Один из этих двух негодяев убил Айвэна прежде, чем тот успел разоблачить их. Боуэн и Уиншип заранее продумали, как устроить резню на скачках. Все произошло именно так, как рассказал ей рядовой Вудс, когда она его напоила виски. Уиншип воровал армейское имущество и продовольствие и за хорошие деньги сбывал ворованное на черном рынке в Санта-Фе. А прикрывал его в этом грязном деле Боуэн, за что и получал свою долю, а после смерти Айвэна он вообще получил доступ ко всему, став командующим фортом.

– Будьте вы прокляты! – в гневе воскликнула Сабрина и убрала записную книжку в сумку с вещами.

Из-за алчности этих двух негодяев погиб ее отец.

– Они заплатят за это убийство, – поклялась девушка.

Она еще не знает, как и когда, но эти негодяи получат по заслугам…

Внезапно Сабрина что-то вспомнила и нахмурилась. Фургон! Тогда ее очень заинтересовало, почему вечером в форт прибыл одинокий фургон и тайком подъехал к задней стороне дома, где жил Боуэн. Возможно, именно так, скрываясь под покровом ночи, Боуэн и Уиншип воровали военное имущество и отправляли его из форта. Боуэн следил за погрузкой всего, что можно перепродать, и отправлял Уиншипу в Санта-Фе, который без особого труда сбывал краденое в этом крупном торговом центре юго-запада. А после того как краденое успешно сбывалось, Уиншип просто привозил Боуэну его долю, развозя по фортам жалованье в качестве казначея. Занимаемые должности служили для обоих отличным прикрытием. А поскольку после смерти Айвэна Спенсера Боуэну не перед кем стало отчитываться в форте, возможность того, что их схватят с поличным, практически сводилась к нулю.

«Значит, я была права относительно Джорджа Уиншипа», – подумала Сабрина, рассеянно стирая с лица грим, перед тем как лечь спать. Теперь она не сомневалась, что первоначальный план продумал и предложил Уиншип и что именно он был основным виновником гибели ее отца, а Боуэн – просто его сообщник.

«Что ж, пусть пока наслаждаются жизнью, – мстительно подумала Сабрина. – Уже недалек, тот день, когда оба злобных негодяя получат по заслуженной пуле».

В предвкушении этой близкой расплаты девушка закрыла глаза и постаралась заснуть. Но даже сладкая мысль о мщении не помогла прогнать видение, которое снова и снова проникало в ее сны из дальних уголков сознания. Ридж Теннер стоял перед ней точно так же, как той ночью в каньоне Чито-Бонито.

Видя откровенное желание в его глазах, она чувствовала, как ее собственное тело отвечало этому желанию, хотя разумом она отказывалась допускать подобное. Однако то, что Сабрина лишала себя плотской радости, которой требовало ее молодое тело, стоило ей очень дорого. Она по-прежнему, несмотря ни на что, хотела этого человека, жаждала его искусных ласк. Сабрина прекрасно понимала, что это было чистое сумасшествие. Разумом она осознавала, что связь с Риджем не принесет ей ничего, кроме страданий, но обуздать желания своей плоти была не в состоянии.

И той ночью, как и многими другими ночами, Сабрина уступила страсти дьявола с сапфировыми глазами. «Но только во сне», – заверил ее сонный разум. Только во сне она ответила на его страстный поцелуй. Только во сне…

Светила яркая луна и было уже далеко за полночь, когда Ридж подъехал к караульному помещению гарнизона в Форт-Кэнби, чтобы сообщить дежурному офицеру о своем возвращении. Он устало расседлал жеребца и повел его в загон.

За прошедшую неделю ему так и не удалось решить ни одну из многочисленных проблем, которые столько времени мучили его. Ридж отыскал Мануэлито и его клан и рассказал о своих переговорах в Санта-Фе. Он также сообщил вождю, что кавалерия прочесывает местность, составляя планы их посевов и фруктовых садов, чтобы затем уничтожить. Помимо предупреждения о присутствии кавалерии на землях, принадлежащих индейцам навахо, Ридж рассказал, что генерал Карлтон расставил засады на горных тропах, чтобы помешать индейцам совершать набеги на поселения белых в Нью-Мексико.

Молча слушая Риджа, Мануэлито изредка кивал головой, а затем голосом, полным решимости, он еще раз заявил, что Великие Духи и его предки жили здесь, на западе, и ничто не заставит его переселиться на восток. Он сослался на легенду, известную всем индейцам навахо, согласно которой индейцы ни при каких условиях не должны были занимать территории к западу от реки Колорадо и к востоку от Рио-Гранде, потому что иначе на весь их род падет проклятие. Мануэлито наотрез отказался покинуть горы Чуска, где он укрылся, поклявшись Риджу, что скорее будет жить голодной, полной лишений жизнью, чем покорится безжалостным белым.

Ридж отлично знал, что спорить с ним бесполезно. Индейцы навахо были гордыми и суеверными людьми, готовыми сражаться и умереть за то, во что верят. Конечно, среди них всегда найдутся и такие, кто готов подчиниться требованиям военных, кто соберет свои пожитки и покорно прибудет в Форт-Кэнби, но стойкие вожди, такие как Мануэлито, будут сражаться за право, жить на своей земле до последнего.

Расставшись с ним, Ридж бесцельно убивал время, разъезжая по огромным просторам Страны большого неба. Он встретился с вождями других кланов, которые были настроены менее воинственно и очень боялись кавалерии. Но дни одиночества не принесли ему душевного покоя, которого он так искал. Всматриваясь в величественные горные массивы, пестрые долины, заросшие полынью, можжевельником и сосной, он вспоминал, как еще маленьким мальчиком свято верил в легенды индейцев навахо, которые говорили, что достаточно посмотреть на священные горы и прочесть про себя молитву – и все неприятности превратятся в прах.

В ту ночь, когда после разговора с Сабриной в каньоне Чито-Бонито он покинул форт, Теннер поклялся раз и навсегда выбросить из головы эту упрямую нимфу. Но сказать это было гораздо легче, чем сделать. Каждый раз, когда он позволял себе чуточку расслабиться, перед его взором тотчас представало прелестное женское личико, обрамленное сияющими прядями серебристо-золотистых волос. Он мысленно вдыхал аромат ее тела, вспоминая волшебные ночи, проведенные вместе. Ридж помнил каждое мгновение восторга, которое делил с Сабриной, и тут же на память приходила ночь в каньоне Чито-Бонито. Он вспоминал, как смотрела на него Сабрина своими широко раскрытыми фиалковыми глазами, полными страха и недоверия.