Несмотря ни на что, Алиенора спешила вперед, использовала каждый час дневного света и даже сумерки. Требовалось опередить непогоду, способную помешать им преодолеть перевал. Но как королева ни старалась, количество миль, пройденных за день, неуклонно уменьшалось вместе с температурой. По ночам обе женщины спали в одном шатре, закутанные в меха.

– С трудом верится, что в мире встречаются такие крайности, – заметила Алиенора, глядя, как над импровизированной постелью взмывают облачка пара от их с Беренгарией дыхания. – В Святой земле, в Иордане и Иерусалиме летом люди мечтают о холоде вроде этого.

– Зато здесь не нужно прятаться от мух, и в хлебе не заводятся долгоносики, – ответила практичная Беренгария. – И нет ни ос, ни скорпионов.

Алиенора невольно улыбнулась:

– Верно. Нам очень повезло.

Однажды утром в середине декабря Алиенора проснулась до того, как погасли последние звезды, и немедленно подняла слуг и рыцарей, чтобы они разводили огонь, грели воду, готовили еду и занимались лошадьми. Землю присыпало свежим снегом, словно просеянной мукой, хотя небосвод был чист. Меркадье тоже встал рано и уже пил обжигающе горячий бульон из миски, которую держал руками в варежках. Королева гадала, спит ли он вообще когда-нибудь. Старый воин успел побеседовать с одним из проводников, взятых в Монпелье, и теперь обратился к Алиеноре:

– Госпожа, Жак утверждает, что будет снегопад. Не спрашивайте меня, откуда ему это известно, но я ему верю.

– Когда?

– Ближе к вечеру.

– Тогда нужно пройти побольше, пока небо ясное. Велите своим людям, чтобы поторопились.

Меркадье посмотрел на нее долгим взглядом – не вызывающим, но как будто оценивающим. Потом отставил свою миску и налил королеве порцию бульона из котла, стоящего на углях от ночного костра. С благодарностью приняв миску, Алиенора вернулась в палатку.

Беренгария не спала. Ее кудрявые черные волосы заплетала в косы служанка Зильда. Потопав у входа ногами, чтобы стряхнуть снег, Алиенора поделилась с Беренгарией новостями и объяснила, что им нужно спешить.

– В метель застревать в этих горах смертельно опасно.

Зильда уложила косы Беренгарии кверху и накрыла их льняным чепцом и вуалью, после чего наваррская принцесса, уже в меховой накидке, натянула на ноги сапоги.

– Чем я могу помочь?

Вместе женщины и их служанки собрали вещи и сложили шатер. Беренгария работала быстро и с готовностью, чему Алиенора в душе порадовалась. Она подумала, что и эту черту невесты Ричард одобрит.

К тому времени, когда на востоке заалел рассвет, они уже отправились в путь. Под копытами лошадей похрустывал выпавший ночью снег. От холода было больно дышать. Солнце подкрасило горные вершины розовым цветом, который постепенно светлел, пока не превратился в такую яркую белизну, что жгло глаза. Алиенора дивилась грандиозному величию природы, хотя отдавала себе отчет в том, сколько опасностей она таит. Люди – крошечные, ничтожные существа, обязанные своим появлением Богу и выживающие только благодаря Его милости. Она послала молитву святому Бернару из Ментона и святой Деве Марии, чтобы они заступились за них перед Господом и оберегали их в пути. Рядом Беренгария тоже молилась – одной рукой держала поводья, пальцами другой перебирала четки.

Тропа вела путников вверх, то резко поворачивая, то извиваясь, как змея. На редких прямых участках они прибавляли шагу, но все равно приходилось быть очень осторожными, чтобы не пропустить сход лавины или оползень. Около полудня раздался треск, за которым последовало что-то вроде громового раската, и слева от них по крутому склону прокатился вал снега, вырывая деревья с корнем и сметая все на своем пути. Беренгария перекрестилась. Их проводник покачал головой и поцеловал распятие, висящее у него на шее. Алиенора старалась не смотреть лишний раз на укутанные снегом утесы, нависающие над тропой, чтобы мысли о возможной лавине не лишили ее сил. Если кортеж накроет, их раскопают не раньше весны.

К середине дня солнце подернулось дымкой, а затем, словно из ниоткуда, возникли снеговые тучи, плотные, с желтоватым оттенком. Проводник торопил отряд, подгонял лошадей своей палкой для ходьбы, тревожно поглядывал на небо и бормотал проклятия.

Первые снежинки уже кружились в воздухе, когда они добрались до приземистой каменной хижины, построенной для паломников и пастухов. С одного края было устроено стойло, с другого, под той же низкой крышей, – жилое помещение. В одном месте каменная кладка разрушилась, сама небольшая хижина пахла плесенью, но все-таки давала защиту от снегопада. Две из вьючных лошадей везли запас дров и угля, чтобы всегда можно было развести огонь. Путешественники еще не закончили устраиваться, а снег повалил густой пеленой, скрыв за собой весь мир. Злобно выл за стенами усиливающийся ветер. Люди теснились вокруг чадного, неровного огня, ели черствый хлеб с сухой колбасой и молчали. Без слов все понимали, что, если бы не это полуразрушенное строение, многие из них не пережили бы наступающую ночь.

К утру метель стихла, и небо вновь засияло бездонной голубизной. Намело такие сугробы, что путешественникам пришлось выкапывать выход наружу. С вечера, перед тем как непогода разгулялась, Жак успел пометить дорогу, забив две палки по ее краям, то есть они хотя бы знали, откуда начинать путь. А дальше, где никаких указателей не было, пошла опасная и тяжелая работа – поиск на ощупь дороги среди снега и скал.

Примерно через милю отряд оказался перед завалом, который почти перегородил проход. Оставалось лишь несколько дюймов, чтобы по одному протиснуться между нагромождением снега и валунов с одной стороны и зияющей пропастью с другой. Алиенора сжала зубы и старалась не смотреть вниз, когда направила лошадь на узкую полоску протоптанного рыцарями снега.

Ехать становилось все труднее и труднее. От страха заплакала служанка Беренгарии, за что получила от хозяйки короткий окрик и приказ молиться Богу и двигаться дальше. Алиенора одобрительно кивнула: ее уважение к невесте сына еще немного выросло.

Шаг, еще шаг. Узкая тропа напоминала обтрепанную по краям ленту в волосах нищенки. Солнце повернуло на запад, и когда долины погрузились в синие тени, откуда-то сверху послышался грохот, потом раздался отчаянный крик и несколько глухих ударов. Кобыла Алиеноры замотала головой и дернула поводья. Женщина успокоила ее, погладив ладонью по шее. Зильда снова захныкала, и опять Беренгария стальным голосом велела ей замолчать.

Вытянувшийся в линию отряд возобновил движение. Осторожно, ярд за ярдом. Алиенора сама не понимала, откуда она черпает храбрость, потому что первые шаги после остановки вызывали в ней дикий ужас, и то же самое напряжение она ощущала в своей лошади. Я отказываюсь здесь погибать. Я выживу, чтобы увидеть завтрашний рассвет. Один шаг зараз, уповая на Бога. Один шаг, потом еще один. И никогда, никогда не смотреть вниз.

Наконец под серо-синими небесами, подсвеченными суровой луной, они выбрались на более широкую тропу и открытый заснеженный участок, где можно было разбить лагерь и перевести дух после страшного испытания. Одна из вьючных лошадей и погонщик сорвались в пропасть и теперь стали пищей для ястребов. Это могло случиться с любым из них! Алиенора прогнала мысль с яростью, с которой человек гонит врагов от своего дома. Она не подведет Ричарда. Что бы ни произошло, она привезет к нему Беренгарию целой и невредимой.