— Ведь у вас все было на руках, — буйствовал Орлов. — Был свидетель, который видел, как Шипов встречался с Камовым. Был свидетель, который видел его в компании одного из погибших бомжей. Еще один свидетель утверждал, что видел машину Шипова у дома Камовых. Мало? Нашли свидетеля, который видел Шипова в дачном поселке. В этом же поселке обнаружено место, где держали Камова, с кучей отпечатков и того, и другого. Опять мало? Вот вам девица, выдававшая себя за любовницу адвоката, а на деле оказавшаяся любовницей все того же Шипова! Что еще вы надеялись найти? Золотое руно? Видеозапись, на которой Шипов дает признательные показания против своего подельника Головы? Признание самого Воскобойникова? Чего вы выжидали, я вас спрашиваю?

— Все улики вели только к Шипову, нам же нужна была наводка на заказчика, то есть на Воскобойникова. На него же, помимо давней связи с Шиповым, ничего не указывало, — заговорил Гуров. — Мы надеялись получить эту наводку от Шипова.

— Надеялись? Они надеялись! — продолжал бушевать Орлов. — И что вышло из ваших надежд?

— Такого поворота мы не предвидели, — произнес Крячко. — Признаем, с Бритым вышла промашка.

— Я спросил, на что вы надеялись, — повторил генерал. — И это был не риторический вопрос. Хочу понять, чем вы можете оправдать свое бездействие.

— Мы хотели провести очную ставку. Привезти к Шипову его любовницу, предъявить ей обвинение в лжесвидетельстве и заставить Шипова говорить, в обмен на лояльность к Зубовой. Мы полагали, что в этом случае Шипов сдаст Голову. Не позволит любовнице сесть в тюрьму за его проделки.

— Поздравляю! Теперь у вас вообще ничего нет, — устав кричать, сбавил тон генерал. — Единственный подозреваемый — и тот ускользнул. Все факты, что вы собрали, лишь косвенно указывают на причастность Шипова к убийству Камова. Выбивать признание не из кого. Любовница бесполезна, так как мертвый Шипов уже ничего ради нее не сделает. Что теперь?

— Он пошел на это не случайно, — поняв, что волна гнева утихла, произнес Гуров. — Его явно подтолкнули. Вам известно, что в этом же СИЗО содержится и Воскобойников? Как вышло, что Бритого перевели в это СИЗО?

— Адвокат его постарался, — сообщил Орлов. — Этот вопрос я выяснил в первую очередь. Хитиков объявил, что в интересах своих клиентов настаивает на переводе Шипова в тот же изолятор, в котором находится другой его клиент. Ему пошли навстречу. На это утро было назначено сразу две встречи: на девять часов — с Шиповым, на десять — с Воскобойниковым. Это решило дело. Гоняться от одного изолятора к другому было действительно не с руки.

— Хитрый ход, ничего больше, — заметил Гуров. — Как Хитиков вообще вышел на Шипова?

— Тот обратился к нему сам. Сказал, раз он хорош для его бывшего босса, значит, хорош и для него. Хитиков поломался для вида, но потом согласился вести дело Шипова. С условием, что того переведут в следственный изолятор номер четыре. — Орлов сцепил пальцы в замок, что означало крайнюю степень напряжения. — Как бы там ни было, формальности были соблюдены. Более того, Хитиков собирается подать жалобу на охрану изолятора, обвиняет их в халатности. Чего доброго, еще и процесс выиграет. Вот круто будет! Сам создал условия для того, чтобы его клиента вынудили покончить с собой, и сам же засудил своих помощников.

— Чем же мог Голова запугать Бритого? — дождавшись окончания фразы, спросил Крячко. — Ясно же, что без него тут не обошлось. Доказать, что он оказал давление на Бритого, невозможно, я это понимаю, но вот попытаться угадать, за какой рычаг он потянул, чтобы добиться своего, было бы не лишним.

— Зубова, — произнес Гуров.

— Зубова? Это любовница Бритого? — уточнил Орлов.

— Все верно, — подтвердил Лев.

— И как же она могла повлиять на своего возлюбленного?

— Не она, а ее существование. Голова сделал то, что собирались и мы, только успел сделать это раньше. Он пригрозил Бритому, что расправится с его любовницей, если тот предстанет перед следователем. Думаю, дал ему понять, что только его смерть избавит девушку от проблем. Шипов повелся и сделал то, чего от него ждал Воскобойников.

— Логично, — согласился Орлов. — Очная ставка с зазнобой могла сильно навредить Голове.

— Не просто навредить, а потопить его целиком, и не только его, но и его высокопоставленного клиента, — заметил Гуров.

— Ты все так же уверен в том, что за Головой стоит кто-то, кого он никак не может светить? — спросил генерал.

— Теперь я в этом уверен даже больше, чем до смерти Бритого. Воскобойников пожертвовал лучшим из своих людей не ради какого-то поп-певца, обдолбившегося на крутой вечеринке и не желающего, чтобы о его выходке узнала пресса. Тут речь идет о куда более влиятельной персоне, — подтвердил Лев. — Знать бы, что это за персона.

— Что собираешься предпринять?

— Если честно, я понятия не имею, как подступиться к Голове.

— Что-нибудь придумаем, — поддержал напарника Крячко. — На то мы и сыскари.

— Идите уже, горе-сыскари, — махнул рукой Орлов. — И без результата не возвращайтесь. Второго поражения я от вас не потерплю. Уволю, к чертовой матери. И это не пустая угроза.

— Снова сверху достают? — догадался Гуров.

— Приказ закрыть дело о десяти бомжах к концу недели. В противном случае мне гарантировано взыскание, а вам — либо понижение в звании, либо увольнение. Так что, сами видите, на кону не только честь отдела.

— Ничего себе альтернатива, — опешил Крячко. — Они там все белены объелись, что ли? Из-за каких-то бомжей лучших работников под нож!

— Не из-за бомжей, а из-за огласки. Дело резонансное, как любят выражаться в верхах. Оно требует соответствующего результата. Будет результат — будет поощрение, а нет… Продолжение сами знаете.

— Да что там вообще творится? — начал закипать Станислав. — Сами бы оторвали свои жирные задницы от тепленьких кресел, поскакали бы по городу в поисках свидетелей, тогда бы по-другому заговорили.

— Я свою задницу тоже нечасто от кресла отрываю, — проворчал Орлов, — тем не менее бездельником себя не чувствую. Иди, Стас, работай, пока мы до нового скандала не договорились.

Гуров ухватил Крячко за рукав и вытащил в приемную. Всю дорогу до кабинета Крячко ругался на чем свет стоит, обвиняя вышестоящее начальство в черствости и неумении правильно оценить ситуацию. Гуров терпеливо слушал, давая другу возможность высказаться. Втолкнув друга в кабинет, он плотно прикрыл за собой дверь, чтобы крики Крячко были не так слышны. Стас разорялся еще минут десять, после чего уселся на подоконник и заявил:

— Думаю, пришло время подбить итоги.

— Первая светлая мысль за последний час, — улыбнулся Лев. — С чего думаешь начать?

— Это ты у нас генератор идей, ты и решай.

— Ладно, спрыгивай с шеста и подгребай ближе, будем думу думать. У меня тут кое-что новенькое есть. Вчера побывал в конторе Камова, нашел интересный документ.