серьёзно сказала Вириян. Поглядев на Настю и Наира, добавила поспешно: – За всех вас!

– Лучше береги Граю, за неё молись! – возразил разбойник. – А до моей непутёвой особы Небесам никогда не было дела. Но я не пропаду. Я обещал ей, что вернусь – обещал Граю. Я не могу обмануть эту пигалицу.

– И всё-таки я помолюсь. Великой Матери. Она милосердна… – Вириян улыбнулась. – Должен же кто-то напомнить Светлым Небесам о существовании твоей непутёвой особы…

***

Проснувшись поутру, Настя ощутила себя королевой волшебных золотых палат. Комната, в которой она почивала, была отдела светлым деревом, и солнечные лучи наполнили её тёплым сиянием.

Внизу, на кухне, слышались приглушенные голоса. Анастасия проворно вскочила с кровати, потянулась, как кошка, и, поспешно одевшись, сбежала вниз.

Вириян собирала завтрак. Эливерт и Наир уже были здесь.

Граю тоже. Сидела, положив локти на стол и подперев голову. Девочка, насупившись, угрюмо смотрела на сборы мужчин.

Перекусили по-быстрому.

Вириян и в дорогу вручила им всяческих вкусностей, которых должно было хватить до самых Жемчужных Садов.

Пошли седлать лошадей. Уже на крыльце Вириян ахнула, скрылась в доме и вернулась через минуту с большим, аккуратно упакованным свёртком.

– Возьми, Дэини! Это тебе. Подарок от меня небольшой. Пригодится… Нет, нет, нет, не смотри! Откроешь, когда приедешь к миледи Лиэлид, хорошо?

Настя торжественно пообещала, хоть её и глодало любопытство – чисто женское чувство, некогда сгубившее праматерь Еву. Дамам всегда хочется знать секреты и тайны – то, что под запретом.

– Ну ладно, бывайте! – сказал Эливерт. – Спасибо хозяюшке за хлеб-соль!

Лошадей уже вывели за ворота. Собака напоследок облаяла гостей ещё разок, но уже беззлобно – рычала и одновременно виляла хвостом.

Атаман погладил Граю по голове.

– Слушайся эрру Вириян!

Девочка кивнула, не поднимая от земли затянутых слезами глаз.

– Спасибо за всё! – искренне поблагодарила Настя, вскакивая в седло Искры.

– Пусть счастье не оставит ваш дом, эрра Вириян! – добавил Наир. – Рад был стать вашим гостем.

– А вам удачи! Берегите себя! – печально улыбнулась хозяйка.

– Пока, Граю, – Настя подмигнула девочке.

– До свидания, – едва сдерживая плач, сказала та, с тоской глядя на уезжавших.

Эл уже поставил ногу в стремя, когда она, захныкав, опустила руку Вириян и побежала к нему.

– Дядь Эливерт, не уезжай!

Ворон обернулся, подхватил её на руки, крепко обнял.

– Ну что ты, пигалица! Ну что ты! Ты же знаешь – так надо…

– Эливерт, я тебя больше не увижу? Никогда-приникогда? Не бросай меня! Я плакать не буду, дядь Эливерт! – Вопреки её словам крупные жемчужины слёз так и катились градом. – И буду тебя слушаться. Я обещаю. Ты… вернёшься? Ты ведь вернёшься?

Эливерт обескуражено поглядел на Наира и Романову – ну, не знал он, как успокаивают плачущих детей, не знал! Да и откуда знать-то?

Потом перевёл беспомощный взгляд на Вириян и ответил, смущаясь, с трудом подбирая слова, и всё же честно, без сюсюканий, совсем по-взрослому:

– Не знаю, Граю. Если эрра Вириян позволит… Она не любит моих визитов.

– Неправда! Она любит! Она позволит! Позволит! – девочка обернулась к хозяйке дома. – Правда, ведь можно ему?

Вириян кивнула.

– Видишь – она разрешила! Она такая добрая… Ты приезжай!

Эливерт серьёзно посмотрел на Граю.

– Знаешь, цыплёнок, я тебе врать не стану. Ведь ты очень умная девочка, и взрослая, и всё понимаешь… Мы теперь уедем. Далеко. На самую границу Кирлии. А может, и дальше, на Север, в сам Герсвальд. И я не знаю, сколько времени… Потому ты не жди меня скоро!

– Я могу долго ждать, – заверила Граю.

– Вот что, Граю, если я вернусь… – Эливерт заметил, как испуганно расширились глаза девочки, и спешно поправился, – когда я вернусь, я обязательно приеду.

– Обещаешь? – робко спросила та.

– Клянусь своей воровской удачей, цыплёнок! Я не забуду про тебя. Разберусь со своими делами и тут же вернусь. И непременно заеду к вам с эррой Вириян, раз уж она позволила. Обещаю тебе, я приеду! Только не плачь – мне нравится, как ты улыбаешься!

Девочка вытерла слёзы маленькими кулачками и вновь порывисто обняла разбойника за шею.

– Ты скорее, дядь Эливерт, только приезжай!

Атаман поднялся с колен, поцеловал её тёмную макушку.

Вириян подошла, обняла Граю, прижимая к себе.

– Не скучай, пичуга! – прикрикнул Эл с высоты своего Ворона.

Он махнул рукой, словно отдавая честь, и ударил пятками по лощёным бокам своего жеребца. Копыта зацокали громко по булыжникам мостовой. Вскоре всадники скрылись из вида.

Вириян и Граю постояли немного, глядя им вслед, а потом исчезли за высоким светлым забором.

Дурак и радуга

Первым медленно тащившийся по дороге обоз заметил Наир. Как – оставалось только гадать. Насте, к примеру, пришлось долго присматриваться, прежде чем она заметила едва различимое пятнышко неопределённой формы на горизонте, хотя на слабое зрение никогда не жаловалась.

Впрочем, у лэгиарна взор был, что у сокола в поднебесье – куда с таким тягаться! У «детей ветра» иное восприятие мира и чувства сверхчеловеческие. Это Анастасия поняла ещё в тот раз, когда Наир учуял дым пожарища неподалёку от Креорана, а они – самоуверенные людишки – дружно подняли его на смех. Теперь он разглядел обоз на безлюдной пустоши.

Насте в последнее время начинало казаться, что, кроме них самих, в Кирлии больше никто никуда не путешествует. Стоит приехать в какой-нибудь городок или деревеньку – люди там как муравьи кишат, а на дорогах – безлюдье, ни одного конного аль пешего не встретишь.

«Может, они, так сказать, ведут оседлый образ жизни, – думала Романова. – А зря! Красота-то какая вокруг! Ведь, если на это всё не полюбоваться – на лес Лэрианор, на Приозёрную равнину, на рыночные площади в Сальваре, жизнь зря пройдёт».

Однако вот и долгожданная встреча – впервые кто-то попался им на паутине кирлийских дорог.

Эл пристально всмотрелся вдаль и с усмешкой предложил:

– Нагоним купчишку, напугаем слегка? Ползёт-то телега еле-еле, как беременная улитка. Небось, задремал уже со скуки, на солнышке разморило. А мы его взбодрим. Только близко вперёд атамана не суйтесь – со страху может и за оружие схватиться, барахло спасая! Знаю я этих торговых людишек – за добро своё готовы любого придушить.

Настя в удивлении уставилась на разбойника. Ладно