Наир – лэриан, а этот-то – обычный человек. Хотя… такой ли уж обычный?

– Эл, с чего ты взял, что это купец, да ещё и с товаром?

Эливерт хмыкнул, неопределённо пожав плечами.

– Так ведь это мои самые близкие компаньоны! Я же этих барыг, почитай, всю жизнь граблю. За дюжину рильинов учую без труда.

Недоверие по-прежнему явственно читалось на лице Насти, и атаман поспешил разъяснить.

– Всё просто, Рыжая… Видишь, обоз едет очень медленно – значит, груженный, добро везут. Сечёшь? Возница без сопровождения – стало быть, едет не издалека, а то непременно прихватил бы с собой охрану. Крестьяне по одному колесить опасаются, наверняка это купец. Они в одиночку разъезжают нередко, поскольку конкурентов боятся больше чем грабителей. Здесь все дороги ведут в Жемчужные Сады, стало быть, свой товар он туда и везёт. Пожалуй, попросили доставить чего-нибудь к празднику. До бала Лиэлид осталась пара дней, потому обратились к кому-то из тех торговцев, что обитают поблизости. Ясно-понятно, довозит какую-нибудь снедь или вино к празднику. Или что-нибудь из нарядов. Хотя… это навряд ли… Платья шить уже поздно, а если бы вёз драгоценности, ехал бы не обозом, а налегке, да и с напарником. Уж золото да камушки без сопровождения никому в голову не придёт возить! Так что вывод сам собой напрашивается – купец едет к Лиэлид, везёт провизию к празднику Девятизвездья. Догоним? Всё равно нам с ним по пути.

– Ну, прям Шерлок Холмс и Эраст Фандорин – два в одном! – буркнула себе под нос Настя, с удивлением выслушав объяснения.

– Что? – не расслышал Эливерт.

– Ничего. Иногда мне кажется, ты знаешь всё на свете. Откуда только – не пойму? Говорил, вроде, родом из деревеньки северной, полжизни – раб, полжизни – бродяга. Всё по дорогам да лесам ошиваешься… Где только ума набрался?

– Жизненный опыт, – нравоучительно заявил атаман. – Количество встреченных людей и пройдённых дорог соразмерно количеству знаний, умений и навыков. В скитаниях пользы немало. Со временем сама это поймёшь. Ну, вперёд! – прикрикнул он и пришпорил Ворона.

Тот взвился чёрной молнией и умчался прочь, подняв над дорогой облако серо-жёлтой пыли.

***

Заслышав топот копыт, хозяин обоза пару раз беспокойно оглянулся и даже, как показалось Насте, подстегнул свою лошадку. Но, уяснив, что это рвение напрасно, и от погони не уйти, он бросил тщетные попытки развить скорость и смиренно поджидал, когда всадники настигнут его.

Возница казался вполне безмятежным – этакий разморённый летним зноем старичок, неторопливо трясётся по пыльной дороге.

Но от Насти не укрылось, как метнулся его настороженный взгляд в сторону поравнявшегося с ним атамана. Эливерт придержал Ворона.

– Здравствуй, добрый человек! Да благословит твой путь Дух-Создатель!

– И вам славной дороги, добрые люди! – исподлобья поглядев на них, бросил старик.

Он казался совершенно спокойным, но на его лысой макушке выступали крупные капли пота.

«Хотя… возможно, это от жары», – подумала Настя.

– Я смотрю, ты смельчак ещё тот. Совсем один, без провожатых ездишь… Видно, и впрямь тебя хранят Светлые Небеса или даже сама Великая Мать!

– А кого мне бояться? Взять-то с меня нечего, кроме жизни моей да этих сапог, что древнее меня самого. А кому моя бренная жизнь нужна? Не вам же, добрый человек?

– Мне она без надобности, эрр купец. Да и тебе моя, поди, ни к чему? Ты руку-то от секиры убери, поводья лучше держи! Невежливо топорами незнакомых путников встречать. Мы же к тебе со всей душою.

Любезная ухмылка сошла с лица торговца.

Анастасия заметила, как он вздрогнул. А затем вздрогнула сама, когда увидела, как тот неспешно отдёрнул руку от лежащего рядом грубого шерстяного плаща, и на солнце сверкнул краешек лезвия боевого топора, почти целиком спрятанного под тканью.

– Твоя правда, – хмыкнул старик. – Только я в попутчиках не нуждаюсь, добрый человек. Я гляжу, торопитесь вы – так не стану вас задерживать.

– Экий ты суровый, эрр купец! Мы тебе помощь предложить хотели, сопровождение, защиту от лихих людей… А ты нас посылаешь куда подальше.

– От кого ж меня спасать, милорд разбойник? От лихих людей? Так опаснее вас вряд ли встречу.

Настю до сих пор веселила эта ироничная манера вольницы обращаться друг к другу так, словно они благородные владетели. Но впервые она видела, как посторонний человек тоже соблюдает эту традицию.

– Почём ты знаешь, что мы разбойники? – хохотнул атаман.

– Ой, мне ли вас не знать! Я вашу волчью породу за рильин чую!

– А я – ваши торговые душонки – за два! – не остался в долгу Эливерт. – Но нынче мы не на промысле, так что не трясись, старик! А то со страху уже побагровел весь.

– С вами ухо надо держать востро! Добычи никогда не упустите. Сейчас не на промысле, а через миг передумаете, да и прирежете.

– Да нужен ты больно! – сплюнул Эливерт. – Тоже мне добыча – обоз со жратвой. Нам втроём столько всё равно не съесть. Я такой шелухой не занимаюсь. Хотел тебя, дурака, до Жемчужных Садов сопроводить – всё равно по пути.

– Уж это ты привираешь, милорд разбойничек! Чегой-то эдаким бродягам во владениях её светлости госпожи Лиэлид делать?

– А это уже не твоё собачье дело, добрый человек, – широко ухмыльнулся атаман.

– Эливерт, оставь ты его! Едем дальше! – окликнула его Рыжая, которой их перебранка уже поднадоела.

– Эливерт... – глаза купца хищно блеснули, и разбойник одарил её укоризненным взглядом, а Настя прикусила язык. – Это не тот ли, что Лэрианор в руках держит?

– Не тот! – криво ухмыльнулся разбойник. – У нас в Кирлии Эливертов как собак нерезаных.

– Эге! Меня не проведёшь, милорд разбойничек! Расскажу кому, что из рук самого атамана Лэрианора живым ушёл, вовек не поверят!

– А ты ещё не ушёл, – мрачно заметил Эливерт. – Сболтнёшь кому, что видел меня здесь, точно до глубокой старости не дотянешь. Из-под земли достану и на ближайшем дереве вздёрну, но вначале язык вырву. А может, стоит заранее позаботиться о том, чтоб ты лишнего не щебетал, а?

Под пугающим, лютым взглядом купец отшатнулся.

– Ты же сказал, милорд атаман, что не тронешь, что, дескать, не на промысле!

– И что же ты, старый дурень, лживым словам волчьей породы веришь? Ладно, уймись, никто тебя не тронет! Если