litbaza книги онлайнИсторическая прозаВитрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости. 1921-1941 годы - Майкл Дэвид-Фокс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 ... 148
Перейти на страницу:

Персонал Болшевской коммуны пал жертвой Большого террора 1937–1938 годов; в это время стало совершенно невозможно проявлять снисходительность к малолетним преступникам, посылая их в детские коммуны ОГПУ, в частности в Болшевскую, которая в 1935 году была названа именем Ягоды и стала рассматриваться как результат деятельности Погребинского — явного сторонника тогдашнего главы НКВД. После самоубийства Погребинского, последовавшего за арестом Ягоды, судьба Болшевской коммуны была предрешена. Всего лишь за три дня кровавого 1937 года более 400 человек в коммуне были арестованы и многие из них вскоре расстреляны. В течение 1937–1938 годов все детские трудовые коммуны ОГПУ/НКВД перестали существовать как воспитательные учреждения; Болшевская коммуна была превращена в «Комбинат по производству спортивного инвентаря»{539}. Примерно в это же время СЛОН потерял свой статус образцового учреждения инновационного типа. В конце 1930-х годов слабых и больных заключенных перевели в другие учреждения принудительного труда, причем многие из них умерли в дороге, а Соловецкий лагерь был включен в общую сеть ГУЛАГа{540}. Таким образом, оказалось, что наиболее долгосрочные последствия имел вклад Горького в идеологической сфере, а не в институциональной.

ГЛАВА 5. ВАЛЮТНЫЕ ИНОСТРАНЦЫ И МАССОВЫЕ ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ КАМПАНИИ

Годы сталинского «великого перелома» (1928–1931) явились также и кульминацией двух решительных кампаний, которые оставили глубокий отпечаток на советской культурной дипломатии. Индустриализация требовала принудительной невероятной мобилизации для перевыполнения плана; неистовство идеологических столкновений, происходивших под общим лозунгом «большевизации» и «пролетаризации», превратило наиболее радикальные и воинственные крайности культурной революции 1920-х годов в новый мейнстрим. Эти две революционные кампании порой противоречили друг другу и по-разному влияли на прием иностранцев в СССР. Новый подъем значимости экономических соображений в деле государственного строительства привел к резкому росту влияния «Интуриста», ставшего основной организацией в сфере иностранного туризма, дававшей привилегии иностранцам как источнику ценной валюты. В то же время ВОКС боролся за то, чтобы избежать позорного пятна работы исключительно с буржуазными интеллектуалами в области культуры, отчасти находя выход в применении метода воинственных кампаний под лозунгами культурной пропаганды, мобилизованной для достижения актуальных политических целей. ВОКС и «Интурист» превратились в жестких конкурентов. Но в их столь различных подходах к проблемам эпохи «великого перелома» они проявили невиданные ранее настойчивость и утилитаризм: ВОКС теперь подчеркнуто активно занимался мобилизацией интеллигенции и дома, и за границей, а его конкурент не менее рьяно зарабатывал средства для выполнения государственной задачи построения социализма.

Это твердое стремление использовать контакты с иностранцами для непосредственных краткосрочных целей часто не давало нужных результатов, однако достигло своего пика именно в годы «великого перелома» — из-за крайне напряженной политической ситуации той эпохи. Первый этап сталинизма, таким образом, является ярким примером того, как горнило внутренней борьбы, и в частности любой период серьезных внутренних потрясений, непосредственно влияет на изменения в практике международных отношений — настоятельная нужда в демонстрации отличных результатов была тесно связана с ростом враждебности к внешнему миру, особенно к буржуазному Западу, и усилением жесткой конкуренции с ним, что не менее тесно увязывалось с новыми запретами сталинского руководства на поездки за границу{541}.[47] Битва за первенство проявлялась не только в показательном, хотя и сравнительно сдержанном конфликте ВОКСа с «Интуристом», но и в обстановке во многих рабочих коллективах и на стройках по всей стране, когда десятки тысяч иностранных технических специалистов и рабочих присоединились к строительству советской промышленности в годы реализации первого пятилетнего плана.

В то же время внутренние катаклизмы лишь отчасти определяли внешнеполитические планы. «Великий перелом» резко отозвался новым диссонансом: колоссальным разрывом между продолжавшимися усилиями советского режима по очаровыванию «западной интеллигенции», как ее иногда называли, и преследованием собственной беспартийной интеллигенции внутри СССР[48]. Открытая война с классовыми врагами и политическими противниками снова была более чем актуальна, а такие организации, как ВОКС, продолжали добиваться расположения иностранцев, гораздо более «буржуазных», чем местные суррогатные «отщепенцы», т.е. нещадно преследовавшиеся беспартийные ученые и специалисты. Раздача привилегий и почестей иностранным «буржуазным» и сочувствующим интеллектуалам оставалась ревниво оберегаемой советской миссией.

Взлет «Интуриста»

По стечению исторических обстоятельств в то время, когда Горький путешествовал «по Союзу Советов», агентство «Интурист» начало оказывать все более глубокое воздействие на советскую практику приема заграничных гостей. Источники, оставшиеся в архиве агентства от этих ранних лет, весьма немногочисленны{542}. Однако уцелело достаточно материалов (особенно при дополнении их документами, касающимися малоизвестных подробностей возникновения «Интуриста» в 1929 году), чтобы осветить роль, которую экономический фактор стал играть в приеме иностранцев в СССР.

В разгар нэпа, в 1926 году, за контроль над новообразованной советской туристической отраслью соперничали две группы функционеров. Честолюбивая Каменева сразу верно разглядела возможность заработать на растущем числе туристов, представлявших собой богатый источник твердой валюты, и таким образом значительно упрочить положение своей организации. Союзник Каменевой, видный советский дипломат Иван Майский, первым начал убеждать ее в том, что ВОКСу следует занять особую позицию — удобную для извлечения выгоды из «источника дохода для нашей страны», каковым являлись «экскурсии непролетарского типа». Хотя Каменева соглашалась с Майским по вопросу о политической значимости всех иностранных визитеров, ее лоббистские усилия касались возможностей заработать на особом типе гостей, которых она именовала «валютными иностранцами». Как ни иронично, но причисление ею некоторых зарубежных граждан к категории дойных валютных коров основывалось на смешении советских практик классификации и систематизации иностранцев, приведшем к тому выводу, что некоторые из гостей представляют интерес прежде всего в плане финансовых, а вовсе не политических или культурных приобретений. Каменева, используя коммерческий термин (это было для нее нетипично), утверждала, что иностранцы уже признают «марку» ВОКСа. Ее ставка на первенство на фронте туризма включала предполагаемое расширение Отдела ВОКСа по приему иностранцев, который должен был работать в духе нэпа на принципах «хозрасчета», т.е. покрывать собственные расходы своими же доходами{543}. Если бы это удалось, то усилия Каменевой изменили бы всю историю ВОКСа и «Интуриста».

1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 ... 148
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?