Однако предложение Каменевой представляется неудавшимся ответным шагом на инициативу конкурентов, выдвинутую видным чиновником Народного комиссариата внешней торговли СССР М.С. Эпштейном. Последний смелее, чем Каменева, разыгрывал карту экономической выгоды от иностранного туризма; он рассматривал исключительно политический феномен иностранных рабочих делегаций и «социального туризма» (понимая под этим путешествия, мотивированные огромным интересом к советскому эксперименту) как главный аргумент для того, чтобы показать торговый потенциал СССР. Партийных лидеров Эпштейн приманивал образом американцев, потративших в одной только Франции в предыдущем году 226 млн. долларов{544}. Фантасмагорически преувеличивая, этот чиновник заверял, что новое акционерное общество, которое он предлагал создать, привезет в страну сотни тысяч туристов и получит огромную прибыль. Централизованный иностранный туризм, контролируемый из одного учреждения, был крайне нужен и ИНО ГПУ, желавшему сохранять «хотя бы минимальный контроль» за решением вопросов, кто именно может посетить страну по визам, которые при необходимости изготавливаются довольно быстро{545}. В марте 1927 года высшие инстанции решили пойти по пути создания акционерного общества. К тому времени, когда Государственное акционерное общество по иностранному туризму («Интурист») фактически начало свою работу, т.е. к 1 апреля 1929 года, большие народно-хозяйственные комиссариаты, такие как Комиссариат внешней и внутренней торговли во главе с А.И. Микояном, уже заняли ведущие позиции в экономике. Бюро путешествий Советского торгового флота (Совторгфлота), годами перевозившее иностранных туристов с небольшой прибылью и ранее связывавшее себя с ВОКСом, было целиком передано в ведение «Интуриста»{546}.

С самого начала «“Интурист” считался (и его руководство специально ориентировали на это) “коммерческим” учреждением, чьи задачи были тесно связаны с финансовыми нуждами государства». Первый председатель нового акционерного общества, грузинский большевик Александр Сванидзе, был братом первой жены Сталина и «личным другом» диктатора{547}. Несмотря на все связи в верхах, старт «Интуриста» получился сложным: организация теряла деньги. Вместо обещанных 4 тыс. туристов в 1929 году прибыло лишь 2542 человека, и в этот же, первый год необдуманно смелая инициатива обошлась в дополнительные 52 тыс. рублей, потраченные на прием только одной делегации американских профсоюзов. Отсюда можно заключить, что давняя тенденция всегда ставить политику выше экономической целесообразности, зародившаяся во времена военного коммунизма, оставалась прочно укоренившейся привычкой. В начале 1930-х годов, несмотря на суровые и хаотические условия, была запущена амбициозная программа гостиничного строительства: 22 новых гостиницы следовало сдать в эксплуатацию к 1932–1933 годам. Первые неудачи лишь подстегнули «Интурист», который выдвинул валютный вопрос в качестве приоритетного. Комиссия 1930 года, проанализировавшая финансовые потери первых двенадцати месяцев, призвала к сокращению ненужных расходов на «обслуживание» иностранных туристов. В документах «Интуриста» отмечалась главная задача организации: «приобретение» как можно большего числа иностранцев, располагающих значительными суммами в валюте{548}.

Илл. 5.1. «Посетите СССР» — не имеющий точной датировки плакат «Интуриста» (около 1930 года). Плакат содержит образы, предполагающие мощь советской власти (красный флаг над Кремлем и восходящее солнце), а рядом располагаются вызывающие восхищение просторы и экзотичность: оленья упряжка с сидящим в нартах погонщиком в одежде из оленьих шкур, два верблюда, ведомых фигурой в среднеазиатском одеянии, минарет и пальма. (Архив Гуверовского института войны, революции и мира Стэнфордского университета.)

Руководствуясь этой программой, в 1930-х годах «Интурист» и вообще советский иностранный туризм резко пошли в гору. Число работников «Интуриста» выросло с 1222 человек в 1932 году до более чем 7 тыс. — в 1934–1936-м; в кульминационный для довоенного туризма 1936 год количество принятых зарубежных гостей достигло 13 437 человек. Хотя эти цифры и были незначительны в сравнении с показателями других стран с хорошо развитой туристической отраслью, масштабы деятельности «Интуриста» незамедлительно снизили активность ВОКСа и других учреждений, которые также имели отношение к приему иностранных визитеров. Монополия «Интуриста» в данной сфере была укреплена и партийными директивами 1936 года{549}. Рост его влияния вызвал сильные эмоции соперничества и презрения со стороны работников ВОКСа. Неприязнь сохранялась вплоть до эпохи Большого террора, когда обе организации оказались опустошены репрессиями, поводом к которым послужили постоянные связи с иностранцами.

Чиновники ВОКСа демонстрировали свои методы как нечто, явно превосходившее возможности нового туристического монстра во многих областях. Они говорили об «Интуристе» — причем не только с лидерами партии, но и между собой — как о более коммерческом, нежели культурном предприятии, не способном вырабатывать программы для нужд важных гостей (хотя на самом деле «Интурист» предоставлял особые услуги и для путешественников, считавшихся значимыми фигурами) и славящемся своими «поверхностными показами» образцовых объектов. Первоначальные попытки сотрудничества (обмен мест в гостиницах «Интуриста» на штат опытных гидов ВОКСа и целый ряд привлекательных культурных программ) быстро сошли на нет. «Интурист» не желал и не мог с нужной степенью надежности предоставлять номера в гостиницах и быстро нанял собственный штат гидов и переводчиков. В конце концов ВОКС впал в зависимость от инфраструктурных возможностей своего соперника, хотя последние находились в плохом состоянии и вообще были малодоступны кому бы то ни было. Как заявил новому начальнику отделения ВОКСа в Ленинграде его московский коллега,

«Интурист» действительно автоматически включал одну утреннюю экскурсию в общую цену своих туров, ожидая, что туристы в любом случае заплатят за дневные мероприятия. Несмотря на возрастающее презрение с их стороны, руководители ВОКСа могли лишь завидовать объемам работы «Интуриста» и поддержке его партийным руководством. В своих усилиях сохранить статус ВОКСа в середине 1930-х годов его новый амбициозный глава Александр Аросев предпринял несколько попыток повлиять на назначение своих представителей в правление «Интуриста» и даже объединить ВОКС с его мощным конкурентом{551}.