А прямо перед отлётом с Танорга Натан прислал мне сообщение, что Киару Леру присвоили звание адмирала и через несколько дней пройдёт официальное мероприятие в его честь. Признаюсь, я психанула. Попросила Эрика Вейсса оформить для меня лицензию на личный транспорт, и купила самый лучший таноржский истребитель класса «Тигр», ровно такой, какой когда-то угнала из гаража своего отца. После этого попросила адвоката отогнать шаттл на станцию космофлота, а сама вместе с Анчоусом полетела на родной Захран. В душе царил ураган противоречивых чувств, я не знала, чему верить, и больше всего мечтала увидеть собственную маму, которую не видела уже более полугода. Воображение рисовало не самые радужные картины, у неё и раньше-то было плохое здоровье, а с переживаниями из-за отца я боялась, что она совсем перестала вставать с постели.

Каково же было моё неподдельное изумление, когда бодрая, свежая и помолодевшая Иллария Радосская, словно юная девушка, выбежала в сад, куда я посадила своего «Тигра».

– Мама?! – я не могла поверить, что это она.

Лёгкий румянец на щеках, золотистый загар на обычно бледной коже, задорный взгляд и искренняя улыбка! Вселенная, да я подумала бы, что передо мной киборг, а не родная мама, если бы не крепкие объятия и еле слышимый цветочный аромат её любимых духов.

– Стася? – голос Илларии прозвучал слегка растеряно.

Было видно, что она очень мне обрадовалась, но в то же время почему-то встревожилась и бросила украдкой взгляд через плечо на входную дверь дома. От меня не укрылся лёгкий испуг, промелькнувший в её огромных синих глазах.

– Мам, что случилось? – напряглась тут же и я. – Ты меня не ждала?

– Нет, нет, я тебе очень рада! По головизору показали последние новости… то есть я думала, что ты на Танорге, а потом снова вернёшься в космофолот, – мама говорила путанно и сбивчиво, её мысли скакали, как атомы при броуновском движении. – Стася, как же ты изменилась! А волосы всё-таки обрезала… Дай посмотрю на тебя!

И тут мы обе услышали мужской голос.

– Ларочка, кто там?

Я медленно повернулась к входной двери, не веря своим глазам. Несколько секунд стояла полнейшая тишина, а затем дядя Грегор широко улыбнулся:

– У-у-у-у, да это же моя маленькая хулиганка! И долго ты там стоять будешь? Между прочим, я тебя уже почти пять лет не видел!

Против воли на глаза навернулись слёзы. Грегор Тарнеш, который каждый день рождения дарил мне огромных плюшевых зайцев, и которого когда-то отец засадил за решётку якобы за продажу наркотиков, стоял на пороге нашего дома. Я разбежалась и со всего размаху влетела в объятья дяди Грегора, тем самым чуть не сбив его с ног. Он сдавленно охнул и рассмеялся.

– Вроде уже выросла, а всё такая же маленькая! Я, между прочим, подготовился к твоему дню рождения и привёз подарок!

– Как?! – я шокировано посмотрела на него, затем увидела на обочине его аэрокар и домашнего робота-дворецкого, с трудом достающего из транспорта гигантского зайца.

Почему-то на душе стало невероятно тепло. Уже позднее, когда мы все вместе стали пить чай, я спросила:

– И давно вы вместе?

Мама залилась краской, уставилась в свою чашку чая и забормотала:

– Стась, ты же знаешь, Грегор всегда был другом нашей семьи и деловым партнёром твоего отца. Четыре года назад, когда он узнал о нарушениях нормы объёма переработки радиационного мусора и объявил, что выходит из бизнеса, Игнар подстроил его арест… на самом деле, Грегор ни в чём не был виноват…

Я положила руку на подрагивающее от волнения запястье мамы. Чувствовалось, что она оправдывается за свой поступок.

– Мам, я ни в чём тебя не обвиняю. Ты неправильно поняла мой вопрос. Я рада, что ты и дядя Грегор вместе, честное слово, – я постаралась улыбнуться как можно более искренне.

За маму я действительно радовалась всей душой, а вот на собственной – скребли кошки. Родительница облегчённо выдохнула и заметно расслабилась. Дядя Грегор задорно подмигнул мне:

– Ну вот, я же говорил, что хулиганка всё поймёт, а ты заладила, что она посчитает меня предателем.

– Ну что Вы, дядя Грегор! Тот, кто вылечил мою маму, достоин лишь уважения и почитания с моей стороны. Вон, как у неё глаза горят. Я ещё никогда не видела её такой живой и счастливой, как сейчас.

– Спасибо, Стась. Счастливой – да, это беру на свой счёт, а вот что касается здоровья, то тут надо благодарить твоего друга.

– Какого друга? – я перевела взгляд на маму и неожиданно перестала улыбаться. Сердце пребольно кольнуло в мятежном предчувствии.

– Ну как, какого? – непонимающе ответила мне мама. – Несколько раз ко мне прилетал мужчина с тёмно-фиолетовой кожей, обсидиановыми глазами и витыми рогами. Высокий, мощный такой. В первый раз я до жути его испугалась и упала в обморок, а потом… он прилетел снова, но на этот раз с лекарствами. Поставил какую-то капельницу, объяснил, что мой организм сильно отравлен радиоактивными металлами и провёл… как её…

– Очистку, – подсказал дядя Грегор, ободряюще беря маму за руку. – Он сказал, что это всё последствия пребывания на Захране вблизи от перерабатывающей промышленности.

В груди похолодело.

– И как его звали? – еле ворочая внезапно онемевшим языком, спросила я, но ответ уже знала и так.

– Киар… Киар Леру…

Ложка со звоном выпала из моих пальцев.

– Простите, я должна лететь. Срочно.

***

/кадет Анестэйша Радосская, лауреат премии самого экологичного решения проблемы планетарного масштаба/

Автоматические двери бесшумно разъехались в стороны, и я вошла в полигон. Было непривычно ступать по знакомому напольному покрытию, но уже без дополнительной гравитационной нагрузки. С другой стороны, я уже настолько привыкла к микроботам, что даже если бы она и была, прошлась бы по полигону так же легко и стремительно.

– А теперь, когда торжественная часть окончена, прошу всех разойтись! – закончил свою речь генерал.

– Служу Федерации! – громогласным хором грянули офицеры, отдавая честь, и одинаковыми группами слажено стали покидать просторное помещение.

Вначале полигон покинули лейтенанты, за ними майоры и капитаны, после них командоры и шаутбенахты, а последней была группа адмиралов. Всё это время я стояла с идеально ровной спиной по центру помещения и неотрывно смотрела на генерала, прекрасно зная, что Киар Леру так и не двинулся со своего места. Я кожей ощущала его невыносимо тяжёлый взгляд, пронизывающий меня насквозь, и чувствовала, что если посмотрю на него сейчас, то уже не смогу собраться с силами, чтобы сделать задуманное.

– Генерал, прошу прощения. Мы могли бы поговорить наедине? – такое обращение к высшему чину от лица кадета считалось в космофлоте дерзостью, но я уже не боялась гнева пикси.