— У них свои методы. Ёлки, слетай в Индию, полюбопытствуй. Там и чище умеют, только такие украшения носить страшно. Мнутся, как фольга.

— Это да, — согласился Кондор, добрея. — Это верно. И у тебя ещё есть изделия? Покажешь? Денис бы сразу оценил, и я б начал собирать деньги. За пять процентов я тебе очень быстро смогу найти покупателей.

— Идёт. Вадька, ты свои проценты будешь иметь с того, что получу я. Договорились?

— Вполне.

Я вынул было жемчуг, но Вадим удержал меня, сказав, что его как раз лучше будет Кириллу показать, и на стол легло ожерелье: тяжёлое, с довольно крупными камнями, которые ювелир тут же аккуратно отковырял. С этим украшением он возился дольше, Кондор даже успел сходить в банк за деньгами и вернуться обратно.

— Ну?

— По самой скромной оценке потянет на шестьсот в чем-то там. Или даже больше. Камни хорошие.

— Согласен на шестьсот.

— Деньги в течение недели.

— Нет. В течение трёх-четырёх дней. Слушай, парень, не надо жадничать. Я ведь знаю, что на этой сделке ты поднимешь как минимум сотню. И это не считая процента. Твой человек очень осторожничает. Ощутимо занижает.

— Ладно. Найду. И мне пойдут пять процентов.

— Помню, помню, — согласился я, пересчитывая деньги за цепочку и сгребая обратно ожерелье. — До связи.

Долю Вадима я отсчитал сразу, как только мы сели в машину. Пряча свои пятьдесят тысяч, мой приятель сиял, как начищенный медный таз, и был чрезвычайно предупредителен. Перспективы дальнейшего обогащения всегда делали его очень приятным в общении человеком и вполне сносным компаньоном в делах.

— Куда вас подвезти?

— Давай к какой-нибудь гостинице попроще.

— Ну, брось, к чему гостиница? Останавливайтесь у меня.

— Нет, я хочу иметь простор для манёвра. Погулять хочу, понимаешь?

— А то! Ещё бы! Ладно, понимаю.

— И — кстати! — давай заедем мобилу прикупим. А то моя накрылась. Вместе с симкой. И Ашаду тоже нужна. Подождёшь нас?

— О чём речь!

В гостинице удалось взять два соседних маленьких номера, хотя телохранитель хмурился, двигал бровями и намекал, что предпочёл бы даже ночью меня охранять. Ему определённо не нравился этот мир и этот город, и люди вокруг тоже не нравились. Не высказывая прямых суждений, он ограничивался тем, что делал каменную физиономию и предпочитал держать рот закрытым. Но неодобрение исходило от него густыми волнами, прямо как запах парфюма, с которым «слегка переборщили». В ресторане пришлось долго копаться в меню, чтоб подобрать блюдо, которое он стал бы есть. Зато по городу его можно было таскать сколько угодно — тут Ашад молча и добродушно терпел.

На мосту я немного оторвался от него, знаком дал понять, что хочу остаться один. Сперва его взгляд нешуточно жёг мне спину, но вскоре об этом напрочь забылось. Сам не свой, я рассматривал панораму города, и мне начало казаться, что в душе пробуждается что-то основательно, уже двадцать лет как забытое. Как мне казалось, давным-давно умершее.

Империя? Она теперь была чем-то вроде миража, прекрасного, конечно, но проигрывающего прекрасной реальности хотя бы самим фактом своей иллюзорности. Да, покамест окружающая реальность была для меня идеальной, а почему — кто угадает? Наверное, так же и Антей понятия не имел, почему сила приходит к нему из основательно удобренной коровьим дерьмом пашни или затоптанной овцами жухлой травы. Но ведь приходит…

С полминуты я рассеянно рассматривал девушку, сидящую на краю мостового устоя, и, наверное, потревоженная моим взглядом, она обернулась, посмотрела на меня. Нет, она не так уж сильно изменилась, даже странно… Впрочем, чему я удивляюсь, ведь это для меня прошло двадцать пять лет, а для неё — только одиннадцать. Ноги сами понесли меня к ней. Она ведь тоже была частью того моего прошлого, которое я сейчас вдохновенно нежил в мыслях и ладонях.

— Привет.

— Серёж? Ты? Ты живой? Ты всё-таки вернулся?

— Как видишь. — Я поневоле заулыбался.

— Господи… Что же с тобой случилось? Все решили, что ты погиб.

— Вот, видишь — все ошиблись.

— Не все. Я тебя ждала. Шесть лет ждала.

— Ты меня ждала?

Наверное, даже родные места поразили меня не так, как это откровенное признание. Кто может объяснить, почему в подобной ситуации вообще может стать стыдно? Однако я в эту минуту именно стыд и испытал. Не тот тягостный, чугунно-тяжкий стыд, от которого хочется бежать на край света, а другой: изумляющий, ошеломляющий, открывающий перед тобой бездны утерянных возможностей, часть которых, впрочем, можно попытаться наверстать. Многообещающий стыд.

— Да, — очень просто сказала она. — Ждала, надеялась, что всё-таки вернёшься.

— Никогда не думал, что настолько тебе нравлюсь.

Мне понравилось, как она усмехнулась — с иронией к себе, но без вызова, без насмешки.

— Ну, вот так…

— Ты замужем?

— Да, замужем. Пять лет, и уже почти нет. Сам ведь знаешь, если сходишься с человеком по принципу «лишь бы кто, раз уж так вышло», обычно получается полная фигня. Теперь жалею.

— Как вышло? Что вышло?

— От долгого ожидания часто отчаяние накрывает. Бросаешься в объятия кому попало. Я бросилась. Сорганизовалась беременность. И я вышла замуж за счастливого будущего папу. Теперь вот мучаюсь. Только сейчас пожалела, что родила ребёнка — когда тебя увидела. Поняла, что могла бы и дождаться.

— Не надо жалеть. И что, если ребёнок? Разве ребёнок — плохо?

Я её обнял, поцеловал, и получилось это у меня так естественно, словно не было двадцати пяти лет, прожитых в мире, где даже прикоснуться к чужой женщине смертельно опасно, если ты, конечно, не император. Всего наносного, чужого как не бывало — я снова был почти прежним, только с грузом воспоминаний и опыта. А так…

Мы вдохновенно целовались с минуту, прежде чем я вспомнил об Ашаде. Целоваться в присутствии и под внимательным взглядом телохранителя — занятие сомнительное, даже для привычного человека. Надо было как-то от него избавляться. Как-то? А почему бы и нет? Лорд я или не лорд?

— Прости. Пара минут. — Я без охоты оторвался от неё и подозвал спутника. Вручил ему пятитысячную бумажку. — Возьми такси и отправляйся в гостиницу, жди меня там. Отправляйся, я сказал. Адрес помнишь? Я буду тебе отзваниваться. — По его взгляду понял, что он хоть и с большим скрипом, но согласен, и примиряюще улыбнулся. — Всё нормально. И будь так добр, донеси рюкзак до гостиницы.

— Пешком дойду. Помню дорогу. И адрес помню. — Ашад неодобрительно покачал головой. Однако ушёл, забрав с собой рюкзак.

— Кто это? — поинтересовалась Зоя.

— Мой телохранитель.

— Ого!