— Возможно! — уклончиво хмыкнула я. — Итак, вы показали мне диск и передали суть анонимного послания. Поэтому я спрашиваю — чего вы от меня хотите?

— Информацию! — чистосердечно признался господин Зимин. — Не скрою, любым представителем нашей журналистской братии аналогичная сенсация оценивается на вес золота. Поверьте, уж я-то знаю толк в подобных вещах. А поэтому я хочу, чтобы вы поехали в Будапешт и привезли мне материал для полнообъемной статьи. Раздобытые вами сведения потянут не только на вторую «Ириду», — тут он любовно огладил пальцем бронзовую статуэтку, украшающую его стол, — но и вполне способны принести мне Пулицеровскую премию!

Я иронично улыбнулась. А вы далеко не промах, господин главный редактор! Любите загребать жар чужими руками! Признаюсь откровенно, мне нет никакого дела до ваших желаний и амбиций. У меня своих проблем полно. И посему я имею полное право сейчас же встать с вашего удобного кресла и, ничего не объясняя, без зазрения совести покинуть навсегда офис редакции, если бы меня не удерживал один загадочный факт, накрепко повязавший наши с вами интересы… А заключается он вот в чем…

Я прекрасно понимаю, кто именно способен прислать подобную завлекательную записку: или ликантропы, или немцы. Одно из двух. Судя по всему, и те и другие имеют огромное желание заполучить меня в свое распоряжение. Вот только мне пока не совсем ясно — для каких именно целей? Но почему они не прислали это письмо ко мне на дом? Ответ слишком очевиден — они изо всех сил стремились избежать того, чтобы сие приглашение случайно не попало на глаза Рейна! С одной стороны, приди я на мост Маргит одна, меня будет куда проще захватить и увезти из-под опеки Изгоя. А с другой, возможно, это намек на факт ненадежности самого воина-лугару и очевидный призыв: «Не торопись доверять ему всецело». Не доверять любимому мною мужчине? Неслыханно! Все это выглядело в высшей степени загадочно и непонятно! И раскрыть кроющуюся в записке тайну возможно лишь единственным способом — действительно прибыть в Будапешт и прийти на назначенное мне рандеву, чем бы оно ни закончилось. Да, риск огромен, но тогда я самоуверенно решила — эта опасная игра стоит свеч! Откажусь — и стану жалеть о несовершенном поступке всю оставшуюся жизнь. Помру от неудовлетворенного любопытства… А пока я тщательно скрою все произошедшее в кабинете господина Зимина от Рейна и постараюсь самостоятельно восстановить недостающие звенья логической цепочки, ускользающие от моего осмысления. В тот момент я, бесспорно, сильно переоценивала свои способности, не понимая, в какую страшную авантюру позволяю завлечь себя и дорогих мне людей. Признаюсь, тогда я этого еще не осознавала…

Таким образом, у меня обнаружилась личная и весьма веская причина отбыть в Будапешт, но я отнюдь не собиралась доводить ее до сведения своего шефа.

— Предположим, для начала просто предположим, — делано равнодушным тоном протянула я, — что моя поездка в Будапешт состоится. Но чем вы собираетесь оплачивать добытую мною информацию?

— Деньгами! — с готовностью откликнулся господин Зимин, протягивая мне чек, выписанный на мое имя. — Обналичьте его в банке и ни в чем себе не отказывайте!

Я согласно кивнула, ибо Николай Владимирович предложил совсем неплохую сумму, позволяющую мне путешествовать с комфортом и в дальнейшем не зависеть от финансовой поддержки Рейна.

— А еще чем полезным вы готовы мне помочь? — неожиданно спросила я, подчинившись внезапно пробудившейся интуиции.

Господин Зимин растерянно крякнул и посмотрел на меня уважительно.

— Черт вас побери, Евангелина! — наигранно-непринужденно, громко рассмеялся он. — Вы и вправду необычная девушка! Ваши способности меня пугают! Откуда вы узнали о моих знакомствах?

— Почувствовала! — небрежно отмахнулась я, не намереваясь акцентировать лишнее внимание на своих паранормальных способностях.

— Ну хорошо. — Шеф полистал свою записную книжку и, что-то выписав из нее, пододвинул ко мне листок бумаги. — Я с детства дружен с одной весьма влиятельной особой, в настоящее время проживающей в Буэнос-Айресе. Ее зовут Солана Рамирес, и эта сорокалетняя женщина является наследницей и вдовой недавно скончавшегося чрезвычайно богатого алмазопромышленника, а также знатоком археологии и щедрым меценатом. Если у вас возникнут затруднения, позвоните ей по данному номеру и сошлитесь на меня. Думаю, вы легко найдете с ней общий язык.

— Основательница «Научного фонда Рамиреса»? — уточнила я, пряча в карман листок с телефоном.

— Именно! — гордо улыбнулся мой босс. — Полагаю, ее настоящее имя совсем не Солана, но сейчас это неважно. Так как?

— Хорошо! — Я крепко пожала его протянутую руку, скрепляя заключенную нами сделку. — Я принимаю ваши условия и добуду информацию! До встречи, господин Зимин! — Я поднялась с кресла и, не оглядываясь, вышла из кабинета шефа. В моей голове вертелись отрывочные мысли: Буэнос-Айрес — это столица Аргентины. А Аргентина каким-то парадоксальным образом связана с немцами… Я не помнила точно — где, от кого и когда услышала эти сплетни, но почему-то абсолютно не сомневалась в их правдивости… И еще — я пребывала в твердой уверенности, что телефон Соланы Рамирес мне вскоре очень и очень пригодится…

Практически все люди, без исключения, жутко завистливые и жадные особи. Особенно наглядно сии нелицеприятные качества проявляются в собственническом отношении к достижениям других людей. Зависть и жадность являются основной движущей причиной всех происходящих на нашей планете войн. Соседнее государство построило или изобрело что-то новенькое, чего нет у нас? Вот ни фига себе! — Отобрать это у них немедленно! Ну или, на худой конец, украсть, стырить, спереть! Ах, у них другая идеология, да еще иные моральные принципы? Уничтожить этот народ, а все имеющиеся у них ценности отобрать, стырить и далее по тексту. На этих же нехитрых тезисах строится и вся межгосударственная политика, сводящаяся к двум вопросам: кого следует оставить, чтобы жить рядом с ними в некоем шатком подобии мира и добрососедства, а кого — объявить врагом и прижать к ногтю. Главное, чтобы нашлось почему и зачем! Причем всех сразу убивать нельзя, полезных нужно оставить — иначе не у кого станет отбирать, тырить и далее по тексту. Я много размышляла на тему судьбоносных достижений различных народностей и составила собственную градацию их полезности. Вот что у меня в итоге получилось:

— индийцы придумали шахматы, в шахматы играют все, поэтому индийцев нужно оставить;

— китайцы придумали фарфор и порох, а еще — невкусную китайскую тушенку. Фарфор и порох — это хорошо, а вот их тушенка — плохо. Получаем соотношение два к одному. Половину китайцев убрать, половину — оставить;

— русские придумали водку, «тетрис», радио и «Сарынь на кичку!». Русских оставить;

— немцы придумали пиво, антисемитизм и фашизм. Пиво оставить. Все остальное — убрать оптом. И немецкое порно — тоже;

— мексиканцы придумали текилу. Мексиканцев оставить;

— кубинцы придумали «Баккарди», румбу и сигары. Кубинцев оставить;