Нисий улыбнулся. Он догадался привезти в столицу полный доспех гномов. Настоящий, боевой, из гибкой вороненой стали, которую люди так и не смогли ни повторить, ни разгадать. Доспех охотно надел королевский шут, человек далеко не глупый – при дворе иные не выживают, а этот удачно похоронил отца Лорида, не потеряв ни влияния, ни средств. Маршал объявил попытку Мартига отсрочить войну изменой, достойной казни. Король поморщился и удивил кузена. Сказал – если доводы глупы, иначе и рассудить нельзя. Так что ловчий или зарвался и заслуживает наказания, или должен доказать свои слова делом.

Шут опустил лицевой щиток и совершенно спокойно встал под стрелы. Он кричал, весело и шумно распоряжаясь казнью: «Цельтесь, дураки безрукие», «Гномы идут, и я им выдам тайну королевского рода – я знаю, кто новая возлюбленная кузена его величества, не щадите меня», «Шутки в сторону, смерть – главное дело в жизни», «Гвардия скисла, ваше величество» – и так далее.

Стреляли от рассвета до полудня, и шут все более наглел. Он обзывал лучников «королевским позором», а арбалетчиков – «тупыми кривыми гвоздями», а маршала… Повторять не принято. Он, Нисий – не шут, ему таких слов не простят.

Господин Дорит лично стрелял в королевского любимца, окончательно озверев. Из тяжелого боевого арбалета, созданного специально для пробивания прочных доспехов и щитов. Напрасно, хотя звук был достойным внимания. И действительно, смотрели все. Дамы смеялись и бросали шуту цветы, угощались сладким вином и слушали песни шута. Кстати, в его крошечную мандолину попали трижды, искрошив в щепки. Еще бы, не все рифмы разъяренные гвардейцы сочли допустимыми.

Но шут – пел и издевался. Дамы – смеялись все громче и глядели из-за вееров с обожанием. А король мрачнел. Он прекрасно понял то, на что еще вчера намекнул Первый ловчий. Хуже того, поспорил с ним, с королем, и не на мелочь – на свою же жизнь, словно ее можно так легко ставить на кон.

У доспеха гномов – полного доспеха, – нет слабых мест.

Король успокоился к вечеру и счел день полезным, а егеря – далеко не глупым. И вполне достойным жизни, и даже права давать советы. Глядишь, и чужие шеи уцелеют. Граф Мартиг охотно и благодарно принял снова из рук короля свою жизнь и поделился наблюдениями, которые еще вчера казались королю не особенно важными. Зато теперь были дороги и ценны. Маршал слушать не стал. Отмену немедленного похода он принял как личное и тяжкое оскорбление. Но, как и сообщил вслед тучному герцогу шут, – то был не его день.

Слова ловчего удивили и озадачили короля.

Гномы, по словам Нисия, вовсе не желают воевать. Умеют, способны, обладают магией и войском, но не хотят! Их жизнь – под горами, а не на равнинах, их бог – Труженик, а не воин, их счастье – молот, а не секира. И людей Ронига в горах считают добрыми соседями и друзьями. Король выслушал внимательно и поверил, что войны не будет. Это оказалось приятно: знать, что твои гвардейцы – не особенно умные и меткие, но такие молодые и задорные – не погибнут. Пусть лучше дерутся на дуэлях, задирают друг друга ради одного взгляда старшей дочери, изводят дары его величества на цветы и вина. Куда приятнее говорить о победах, чем хоронить славных и смелых – навсегда, невозвратно и страшно. И воспитывать сирот. Если, само собой, Рониг уцелеет.

Король сам, лично, изучил доспех после окончания стрельб и попытался его разрушить. Граф Мартиг показывал слабые места – сетку надглазья, латные перчатки, зоны у сгиба, тонкую щель у кромки лицевой пластины.

К ночи король согласился, что самое лучшее и даже бесценное качество характера гномов – их миролюбие.

Граф охотно выпил с его величеством сладкого вина. И сокрушенно рассказал о том, что известно по донесениям егерской разведки. Король гномов болен, его околдовали Черные. Совсем также, как однажды был околдован и безумствовал прадед нынешнего Маэра Шолиса, едва не погубивший корону, пытавшийся раздробить страну. Лорид прислушался куда охотнее. Он знал – а как иначе, – о давнем позоре семьи. И теперь с интересом прикидывал, а не было ли и это – виной проклятых ведьменей? Так удачно, на них списать и забыть…

А еще – понятно, прадед Лорида Маэра Шолиса был неплохим человеком. И король гномов, возможно, тоже не особенно плох. Его дети – тем более разумны и, как верно отметил граф, миролюбивы. Король выпил еще немного вина, подумал – и оставил гневное и грубое письмо гномов без ответа. То есть не объявил войны, дав подгорному миру время одуматься. У всех в роду случаются свои трудные времена, и потом за это приходится краснеть потомкам. Он знает. И готов понять чужую беду. Тем более – пробить вороненый доспех так и не удалось, даже стреляя в упор.

Это было два месяца назад. Лето истекло, а осень засыпала землю листвой. Распорядители северных городов расстарались еще до листопада, украсив канцелярию его величества целым ворохом писем и грамот. Топить нечем – вот их общий смыл. Гномы плохие, злые и воинственные – да пусть так! Но их уголь необходим. Неужели это заставило его величество вызвать ловчего?

Мартиг прошел по ступеням летнего дворца, отмечая, что резиденция уже готова опустеть. Пруды спущены, цветники укрыты на зиму. Девушки, красотой и яркостью своих одеяний спорившие с розами и лилиями, гордостью садовников, уехали, сезон балов окончен. Только гвардия мрачно мерзнет и ржавеет под осенним дождем в стальных доспехах. Скрипит, переминаясь, и с тоской вспоминает чудесные гномьи доспехи, которые и тоньше, и легче, и бесшумны на диво, да и ржавчина их не берет. Шут встретил графа у дверей королевской приемной.

– Дураки всегда впереди умных, – заверещал он. – У меня есть уголек, он горяч, и я не замерзну, а король-то наш холоднее льда!

– Что, так сердит? – расстроился Нисий.

Шут громко и внятно зашептал:

– Опечален, раздосадован, теряет сон. Ему кузен снится, еще бы, я и то бы не выдержал! Он и во сне своим весом кого хочешь раздавит. У тебя есть для моего господина мята или заговор для успокоения? Я подскажу самый лучший: гномы дают уголь, гномы вообще больше не враги…

– Молчи, дурак! – рявкнул король из-за двери. – Твое дело не политика, а глупые сплетни и песенки.

– Политика состоит из сплетен, – заплакал шут. – А я их слышу и повторяю, я глуп, своих-то слов нет. Накажи, но я глуп, я потому и шут, что ума не нажил.

Нисий вошел в приемную и поклонился. Лорид Маэр Шолис кивнул в ответ. Он устал от церемоний, к тому же время поджимало – поезд короля уже готов двинуться в зимний дворец. Камины погашены и, как не затыкай шуту рот, – а угля нет… Само собой, есть дрова, но разве это повод радоваться? Еще одна зима – и рубить деревья придется в охотничьих угодьях короны.

– Граф, я вам благоволю, как вы знаете, – начал король очень прямо.

– Вы добры к роду Мартиг, ваше величество, – подтвердил Нисий.

– Граф, скажу очень просто. Нам нужен мир. И я бы хотел видеть вас послом у гномов. Ваш сын учится у мудрых и вернется через каких-то пять лет. Полагаю, ему тоже не будет в пользу война. Боевые маги редко доживают до победы.