Впрочем, есть примеры и обратного: когда прежняя политика не даёт плодов и истинные императоры, они же сильные завоеватели, появляются таки под стенами полиса вроде гордой непобедимой твердыни Флавиев… Такие полисы мгновенно и с воодушевлением прогибаются, признавая в завоевателе божественного господина, становясь проводником его интересов и политики в регионе, самой его надёжной опорой. Интересные расклады по Таррагоне, и слава богу, этот город от нас далеко, и мне с ними ближайшее время детей не крестить.

— Ладно, Ромарио, мы оценили кулинарные таланты твоих поваров, — повернул беседу в серьёзное русло гражданин мира Томбо, ожидаемо, в без пяти минут хамской манере. — Давай, делись проектами своего графа. Что вы там понапридумывали в своём замке?

Я немного подзавис, перенастраиваясь. Затем попросил слуг убрать со стола, переместив закуски на «фуршетные столики», как назвал их про себя. Ибо обеденный стол был самым большим в доме, и самым удобным для обсуждения вопросов, требующих корпения над картами. Можно было позвать сеньоров в кабинет, но не стал. Там навалом разбросаны свитки с чертежами пик, арбалетов и луков, а также моими теоретическими выкладками о строении и тактике римских легионов, гоплитской фаланги и каре пикинёров Нового времени. Пока ехали по графству, было много свободного времени подумать. Поразмышлять. И многие вещи я старательно записал.

Когда скатерть поменяли, положил на стол тщательно перерисованный эскиз графства. Эскиз потому, что не карта, расстояния не выдержаны. Но визуализация получше, чем та, по которой меня учил в замке Ансельмо.

— На сей момент, сеньоры, я уполномочен вести переговоры о двух проектах, — начал я. — Но по первому проекту у меня большие сомнения в его необходимости, и я хотел бы услышать ваше экспертное мнение — стоит ли с этим связываться.

— Давай, попробуем, — почесал подбородок валенсиец Луидор, внимательно разглядывая карту с нанесёнными на неё крупными реками и крупными селениями. — Что сможем — подскажем.

— Зерно. Сейчас оно переваливается через Аквилею и Санта-Магдалену, — указал на ключевые точки Белой. — Эти порты контролирует король. Сейчас, в данный момент, у нас с королевской властью отношения хорошие, да и Аквилея многим в Пуэбло как родная. Но мы не знаем, что будет завтра. А завтра, например, король захочет прессануть графство. Всё же здесь расквартировано очень много войск, это опасно уже тем, что нас могут использовать в околотронной борьбе против него. — Боковым зрением смотрел на Лукреция Варона, но тот даже не вздрогнул. Впрочем, от политика и торгаша его уровня было глупо ожидать обратного. — Заметьте, я даже не говорю имя короля, и мы уже обсудили, что там, «наверху», тоже всё может измениться.

— Вот тут я с тобой соглашусь, — закивал Никодим. — Жизнь она штука… Разнообразная.

— Чрезвычайно разнообразная! — подтвердил, улыбаясь, Томбо, и, кажется, впервые без иронии, с уважением ко мне, молодому, но уже подающему надежды балбесу. — Чего только в ней не бывает!.. — А сейчас в его словах сквозил личный негативный опыт.

— Где хочешь строить? — только и спросил таррагонец Варон. Ну, раз всем всё понятно…

— Тут. Или тут. — Я ткнул в точки на карте севернее Аквилеи, в районе впадения в Белую Светлой — речки, идущей от Пуэбло, которая делит графство примерно пополам. — Нужно смотреть фарватер, какие там берега. Если что — придётся углубляться, рыть вглубь берега и строить причалы в искусственных водоёмах, делать искусственный залив — я слабо разбираюсь в инженерных коммуникациях для постройки порта.

— Не поможет, — вздохнул и покачал головой Луидор. — Санта-Магдалена — самый северный пункт на этой карте. Они перекроют реку и просто никого не пропустят.

— Даже если это флот великого легата? — не согласился Варон, опасно щурясь. Кажется, я его очень серьёзно заинтересовал. Нужно ковать, пока горячо.

— Ну… — Хоругвь задумался.

— Не факт, что простое противостояние владетелей так сильно коснётся купцов, — покачал я головой. — Гильдии не простят того, кто полностью прекратит движение по Белой. Есть волшебное слово «эмбарго», и оно будет применимо уже к тебе, нехорошему, лишившему этих людей прибыли. А ещё люди в землях к северу от Магдалены начнут голодать, а голодные люди они того… Кого будут во всём винить? Владетелей и короля. А владетели в свою очередь за отсутствие зерна кому предъявят?

— А может и сработать! — прошептал Никодим, но его все услышали.

— Гражданская война в тылу, гораздо севернее Магдалены, — подтвердил я, — никому не нужна. Как и санкции могущественных торговых гильдий — а это не только потоки товаров, но и денег, займы, например. — Тут я фантазировал, но судя по кивкам уважаемых купцов, попал в точку. И скорее именно второе важнее первого. Кому из владетелей интересны трудности крестьян? Подумаешь, голодают! А вот если тебе в долг не дадут, а тебе в любой момент может стать «очень надо»… Политика она такая…

— Так что я думаю, перекрыть реку цепями там можно, но не надолго, — закончил мысль я. — И только в крайнем случае. А вот не дать нам грузить зерно, кроме того, что будет грузиться на те лодьи, которые надо — это можно. И мой сеньор ничего с этим не поделает — альтернативы у него просто нет. По Светлой можно провести какое-то количество барж с низкой осанкой, но она слишком мелкая, и русло слишком нестабильное.

— Вы слишком много на полив отводите, — подсказал причину Томбо.

— И это тоже, — согласился я. — Так что графству нужен свой порт. Как гарантия безопасности. Заодно и цены на погрузку собьём — вам, купцам, это выгодно.

— Выгодно-то выгодно… — почесал подбородок Никодим. Как аквилейцу, ему требовалось просчитать несколько больше факторов, чем другим.

— Но с другой стороны, начав строить свои причалы, ты поссоришься с бургом, — поднял другой аспект вопроса таррагонец Варон. — Здесь тебе этого не простят. — Постучал по подлокотнику кресла, имея в виду весь город, в котором мы территориально находились.

— Допустим не простят. — Я криво усмехнулся. — Но что они могут противопоставить, чтобы не дать мне строить на моей земле что я захочу? Пару тысяч ополчения, чтобы стереть с лица земли новый город со всеми его причалами? Пускай идут, лёгкая кавалерия расстреляет их на марше. Приплывут на лодьях — копейщики сметут в реку всех, кто успеет с лодей спрыгнуть. Значит им останется только злиться и скрипеть зубами. Или собирать большую армию. А где они возьмут деньги на армию, если я введу против них эмбарго? В смысле сделаю запрет на ввоз зерна по суше? Я не говорю, что всё должно так далеко зайти — я ХОЧУ дружить с Аквилеей, — подсластил я пилюлю Никодиму. — Но если Серторий… Или любой другой король, если это будет не он, вздумает ставить графа в стойло — нужно иметь альтернативу для ответа. — Кажется я снова спалисля, что я и есть граф. И судя по тому, что сеньоры на оговорки не реагируют, и относятся ко мне, второму помощнику третьего квестора юного безусого графа, с огромным уважением, знали кто я, ещё когда приняли приглашение. Но из образа лучше всё же не выбиваться.