— Дядя мог бы на это место пристроить кого надо, понимаешь? Нет, ты только представь: находиться рядом с врагом, знать обо всех его планах… — Вальгарт пнул подгнившее яблоко. — Но не могу же я разорваться? Я нужен здесь. Значит, ехать тебе. С документами Лотар поможет. Волосы обрежешь, фигура у тебя подходящая — никто ничего и не заподозрит.

Солнечные лучи пронизывали сад, подсвечивая желтеющую листву. Хрипло стрекотали последние цикады.

— Я должна буду его убить? — тихо спросила Валь.

— Ух, кровожадная какая! Оно бы хорошо — да ведь не получится. Если помнишь, этот подонок нашей семье кое-что задолжал.

Валь помнила, конечно. Кровавая эстера — фамильная реликвия, которую отец себе на горе подарил воспитаннику. Живой камень, дарящий хозяину самый невозможный шанс выжить и обратить злость врага против него самого.

— Выкрасть эту штуку не получится, — опередил её Вальгарт. — И думать забудь. Её можно передать только добровольно. Сглупили отец с братом, ничего не скажешь.

Он впервые говорил с ней — с младшей, с девчонкой, — как с равной. Это было безумно приятно, но слова Вальгарта всё же царапнули. Брату было шесть лет, когда Вальтера и Виктора Страндхольмов сожгли на главной площади Небельвальда, ей самой — и того меньше. Им ли его судить?

— Боишься?

— Нет! — вот сейчас она по-настоящему испугалась — презрения, что мелькнуло в серых глазах брата.

2

Добираться до столицы, привыкая к мужской одежде, чужому имени и свободе, было даже забавно. Веселье закончилось, когда Валь замерла на пороге канцелярии — разбилось о грязные кирпичные стены и хмурые взгляды будущих сослуживцев.

Секретарь проводил Валь в небольшой кабинет. Изверга, хвала небу, там не оказалось — нового письмоводителя встречал непосредственный начальник, белобрысый верзила по имени Отто. Он бегло просмотрел документы, велел Валь написать под диктовку несколько строчек — на том вступительное испытание и закончилось. И началась работа.

Писем поступало немало, что есть, то есть. Правда, интересные до рук Валь не доходили — ей надлежало разбираться со всякой мелочёвкой. Был, конечно, соблазн сунуть нос в один из конвертов со штемпелем в виде имперского герба, но Валь понимала: нельзя. Брат столько сил потратил, чтобы её сюда пристроить — глупо было бы выдать себя в первую же неделю.

Отто оказался хорошим парнем, только странноватым. Бывало, посреди разговора он вдруг замолкал на полуслове и начинал смотреть словно бы сквозь собеседника. А один раз так и вовсе перепугал Валь не на шутку: ни с того ни с сего забился в угол, пряча лицо в ладонях и бормоча что-то про красный огонь и Лизбет, которая осталась на улице, — а через пять минут, как ни в чём не бывало, вернулся к работе.

— Он с шестнадцатого года такой, — объяснила Валь словоохотливая уборщица. — Страндхольмы в Небельвальде всю его семью перебили, вот господин Раймар и пожалел мальца, взял к себе. Парень сначала вообще как зверёныш был — не говорил даже. Натерпелся, небось…

Валь рассердилась. Страндхольмы, значит, семью перебили? Кто-то наплёл с три короба, а глупая тётка и поверила. Ни малейшей способности к критическому мышлению!

Сам Изверг на нового письмоводителя посмотреть пришёл лишь через пару недель.

На белозубого красавчика с официальных портретов он вовсе не походил. Сутулый, полуседой, с запавшими глазами — не верилось, что этому старику ещё и сорока нет. Единственной достойной чертой в его облике был уродливый рваный шрам на щеке — след проклятия, брошенного Вальтером Страндхольмом в ухмыляющуюся рожу предателя.

— Это и есть ваш новый помощник, Отто? — Изверг скользнул безразличным взглядом по Валь и принялся перебирать письма, отложенные на край стола. — Как он, справляется?

— Отлично справляется, господин Раймар. Грамотный парнишка, толковый.

— Рад слышать, — кивнул Изверг. — Как вам на новом месте, юноша? Какие-то вопросы есть?

Вопросов не было. Была бессильная, тихо тлеющая ярость и желание швырнуть в рожу Извергу тяжёлое пресс-папье.

Понятно, что предатель и так себя наказал — жалкой, непотребной жизнью. Награбленное богатство и ворованный герб счастья ему не принесли. Ни семьи, ни друзей у Изверга, по словам всё той же уборщицы, не было — конечно, кто ж с таким свяжется? Здоровье ни к чёрту — из-за проблем с сердцем Извергу пришлось оставить военную карьеру, а в царстве столоначальников он успеха не снискал, так и остался средней руки чиновником.

И всё же отец и Виктор мертвы, а эта тварь — нет.

— У вас зубы болят, молодой человек? — сочувственно спросил Изверг. — Бывает. Отто, подскажите юноше адрес дантиста, — и ушёл.

3

То самое письмо принесли воскресным утром. Валь оно сразу показалось странным: на печати — герб Небельвальда, но бежевый конверт явно не из канцелярии.

— От госпожи Беатрис, — встрепенулся Отто. — Неси господину Раймару.

Про Беатрис Валь, конечно, слышала. Говорили, что именно ради этой девки Изверг переметнулся на сторону Эльблау, а она возьми да выйди замуж за престарелого бургомистра, чтобы Небельвальд к рукам прибрать.

Изверг распечатал конверт сразу же, в присутствии Валь, пробежал глазами письмо — и помрачнел.

— Передайте Отто, чтобы собирался. Да поменьше вещей, налегке поедем… Чёрт, некстати-то как.

«Началось!» — мысль обожгла огнём. Брат сумел поднять восстание! Нет, ну а что ещё могло заставить Изверга заметаться по комнате, как ошпаренную кошку?

— Вы же в Небельвальд едете, правильно? — выпалила Валь. — А можно мне с вами? Матушку повидать?

— Как пожелаете, — рассеянно отозвался Изверг.

Наверное, у него сейчас что угодно можно было выпросить, хоть бы и эстеру — сказал бы, не отрываясь от письма: «Да-да, берите». Что ж там такого-то, в этом надушенном конвертике?

* * *

Вот и получилось так, что уже третий день Валь почти не вылезала из седла. Изверг в который раз подтвердил своё прозвище. В гостиницах останавливались сменить коней — ни тебе помыться, ни отдохнуть — и снова вперёд, по разбитым дорогам. Хоть знать бы, в чём дело! И Отто туда же — напустил таинственности:

— Госпоже Беатрис помощь нужна. Они там с чёрной оспой воюют.

— Эпидемия? — не поняла Валь.

— Нет, там другое. Да сам увидишь.

В маленьком трактире на подъезде к Небельвальду было до странного много посетителей. Дамы в дорожных нарядах, ноющие дети, нервные мужчины — в зале яблоку было негде упасть.

— Что у вас здесь творится, милейший? — спросил Изверг одного из слуг.

— С ума все посходили, — выдохнул тот. — Вы ж знаете, что у нас тут всё не как у людей — бабам разрешено в университете учиться? Так вот эти девки якобы