Двое мужчин молчали. Джонатан ткнул меня карандашом. Япозволила своей ноге задрожать, словно уже была неспособна ею двинуть.

— По-моему, она готова, — сказал Джонатан. В голосе егозвучало волнение.

— Надо еще подождать. — Свет резко ударил мне в глаза, когдаТрент двинулся прочь, и я их закрыла.

К счастью, Джонатан был чертовски нетерпелив.

— У меня уже наготове контейнер для переноски.

Вся клетка задрожала, когда он открыл щеколду на дверце.Кровь еще стремительней побежала у меня в жилах, стоило только длинным пальцамДжонатана сомкнуться вокруг моего тельца. А затем я резко ожила, вцепляясьзубами в его палец.

— Ах ты подлая тварь! — выругался Джонатан, невольноотдергивая руку и вытягивая меня наружу. Разжав челюсти, я с глухим стукомупала на пол. От удара у меня ровным счетом ничего не заболело. По всему телурастекалась немота. Я бросилась было к двери, но почти тут же растянулась наполу, когда лапки отказались меня нести.

— Джон! — воскликнул Трент. — Закрой дверь!

Пол задрожал, а секунду спустя последовал грохот захлопнутойдвери. Я заколебалась, неспособная толком подумать. Я должна была сбежать. Ногде, черт побери, была дверь?

Тень Джонатана приблизилась. Я оскалила зубы, и онзаколебался, напуганный моими крошечными резцами. От него шла резкая воньстраха. Он боялся меня, этот отважный фехтовальщик карандашами. Наконец, резковыбросив руку вперед, Джонатан ухватил меня за шкирку. Я тут же выгнулась,погружая зубы в самую мясистую часть его большого пальца.

Садист захрипел от боли и разжал хватку. Я ударилась оковер.

— Проклятая ведьма! — завопил Джонатан. Я стояла на лапках ишаталась, совершенно неспособная бежать. На языке у меня была кровь Джонатанасо вкусом корицы и вина.

— Только тронь, — выдохнула я, — и я тебе весь палецоттяпаю.

Джонатан испуганно отпрянул. Теперь меня уже поднял зашкирку Трент. Целиком под воздействием наркотика, я уже ничего не могласделать. Пальца Трента приятно меня холодили, пока он баюкал мое беспомощноетельце у себя на ладонях. Наконец он аккуратно опустил меня в контейнер дляпереноски и запер дверцу на щеколду. От стука щеколды весь контейнер задрожал.

Мой рот словно набили шерстью, а в.животе все сжималось.Контейнер поднялся, покачиваясь по плавной дуге, после чего приземлился настол.

— У нас еще есть несколько минут до ухода. Давай посмотрим,нет ли в столе у Сары Джеки какого-нибудь антибиотического крема для этих твоихукусов.

Приятный голос Трента становился столь же невнятным, что имои мысли. Тьма сделалась всеобъемлющей. Кляня себя за свою глупость, япочувствовала, что окончательно теряю сознание.

Кто-то говорил. Это я понимала. На самом деле там было дваголоса, и теперь, когда я вновь стала обретать мыслительные способности, яосознала, что они уже некоторое время говорили попеременно. Один из голосовпринадлежал Тренту, и именно его чудесная плавность выманивала меня из небытияобратно в сознание. По ту сторону обоих голосов слышалось тонкое попискиваниекрыс.

— А, ч-черт, — прошептала я, издавая даже не писк, а скореетоненький стон. Мои глаза были раскрыты, и я заставила себя их закрыть. Ониказались сухими как наждак. Затем я еще несколько раз мучительно моргнула, ислезы опять потекли. Зато в поле моего зрения стала постепенно появляться сераястенка контейнера.

— Мистер Каламак! — раздался радушный голос, и весь мирголовокружительно крутанулся вместе с контейнером. — Наверху мне сказали, чтовы здесь. Я так рад. — Голос приближался. — И с претендентом! Подождите иувидите, подождите и увидите, — бурно изливал свои чувства мужчина, качаявверх-вниз предложенную ему Трентом руку. — Наличие претендента делает игрыкуда более увлекательными.

— Добрый вечер, Джим, — тепло сказал Трент. — Извини, чтотак вдруг на тебя свалился.

Сочный ритм голоса Трента оказался подлинным бальзамом отмоей жуткой головной боли. Я одновременно любила его и ненавидела. Как могподобный мерзавец обладать такой роскошью?

— Вам здесь всегда рады, мистер Каламак. — От мужчины пахлодревесными опилками, и я сжалась в углу контейнера, собираясь с силами. — Таквы уже зарегистрировались? Сделали заявку на первый раунд?

— А что, здесь состоится не один бой? — вмешался Джонатан.

— Разумеется, сэр, — радостно отозвался Джим, аккуратноповорачивая к себе решетку контейнера. — Вы играете вашу крысу до тех пор, покаона не погибнет или вы ее не отзовете. Ого! — воскликнул он, увидев меня. —Норка. Как же это с вашей стороны... по-ёвропейски. Безусловно, это изменит вашишансы, но не беспокойтесь. У нас тут уже и барсуки, и даже змеи сражались. Мыпроцветаем на индивидуальности. Кроме того, все просто обожают, когдапобедитель пожирает поверженного противника.

Кровь застучала у меня в ушах. Я должна была любой ценой отсюдаубраться.

— А вы уверены, что ваше животное станет сражаться? —спросил Джим. — В местных крысах специально искармливают агрессивность, хотятри последних месяца простая уличная крыса устраивает здесь потрясающее шоу.

— Мне пришлось накормить ее наркотиком, чтобы переместить изклетки в контейнер, — напряженно сказал Трент.

— О, отважное существо. Вот, пожалуйста, — заботливопредложил Джим, выхватывая блокнот у одного из проходящих мимо служащих. —-Позвольте мне изменить нашу запись в первый раунд на более поздний матч, чтобыона получила возможность полностью стряхнуть с себя вялость от наркотика. Теместа в расписании все равно никому особенно не нужны. У вашего животногооказывается не так много времени, чтобы восстановиться для очередного раунда.

В полной безнадежности я немного пододвинулась к решетке впередней части контейнера. Джим был приятным мужчиной с круглыми щеками исолидным брюшком. Потребовался бы совсем ерундовый амулет, чтобы сделать изнего Сайта Клауса для обслуживания торгового центра. Что он делал в подпольныхклубах. Цинциннати?

Тут радостный взгляд мужчины устремился поверх незримогоплеча Трента, и он кому-то весело помахал.

— Пожалуйста, все время держите ваше животное при себе, —сказал Джим Тренту, не отрывая глаз от вновь прибывшего. — У вас будет всегопять минут, чтобы поставить вашего участника на арену после того, как васвызовут. Иначе вас оштрафуют.

«На арену, значит? — подумала я. — Вот класс».

— Теперь мне осталось узнать только одно, — сказал Джим. —Как зовут ваше животное?

— Ангел. — Трент сказал это с откровенной пародией начистосердечность, однако Джим, ни секунды ни колеблясь, записал кличку.

— Ангел, — повторил он. — Хозяин и тренер — Трент Каламак.