– Кира?

Я, похоже, пропустила вопрос мимо ушей. Ну и ладно. У меня тоже есть вопросы.

– Брат Фараннан, я кое-чего не понимаю. Мне известно, то Доналу даровали привилегию посещать неметоны и работать с некоторыми вашими молодыми музыкантами. Однако… если вы с братом Морканом знали об истинной цели его появления здесь, то почему не облегчили ему контакты с друидами постарше? Почему не помогли получить ответы на практические вопросы, касающиеся арфы? Мы ведь до сих пор не знаем, как именно ее похитили. Как Верховный Бард вы могли и сами показать Доналу, где она хранилась. Это, разумеется, вполне можно было сделать, не вызывая подозрений братьев.

Когда они все в изумлении смотрят на меня, на лицах каждого из них, в той или иной степени отражается ужас, поэтому я быстро продолжаю, пока мне не заткнули рот.

– Если все это настолько важно, то почему никто до сих пор не готов толком поговорить? Мой отказ сообщать вам некоторые подробности вы считаете оскорблением, хотя практически единодушно признаете, что вам самим это позволено.

Никто не говорит ни слова. В моей голове эхом звучат слова Дау. Держи голову высоко поднятой. Говори правду.

– Мое молчание способно вернуть арфу, – говорю я.

– И какой же в нем смысл, в этом твоем молчании?

Фараннан смотрит на меня долгим, пристальным взглядом. Я понятия не имею, о чем он сейчас думает. Атмосфера в зале напряженная, но никто по-прежнему ничего не говорит.

– Ты сказала, что пообещала обходить молчанием определенные темы, – произносит, наконец, Верховный Бард ровным голосом, заслуживающим всяческих похвал. – Такого же рода клятву, можно сказать, давал и я. Обеты, которые мы даем при поступлении в орден, включают множество ограничений. Что нам позволительно говорить, куда позволительно ходить, какими сведениями и с кем позволительно делиться. Для женщины ты довольно сообразительна, и я не сомневаюсь, что ты сможешь сложить фрагменты этой головоломки без моей помощи.

– Время, время! – ворчит лорд Кора. – У нас его совсем нет! Допустим, мы действительно не станем ничего предпринимать и ко Дню летнего солнцестояния так и останемся без арфы… Что тогда? Вы хотите, чтобы мы вместе с наследником трона вышли к огромной толпе и вежливо объяснили, что не можем провести ритуал?

Знатные вельможи переглядываются, словно пытаясь понять, кто из них предложит более серьезное решение.

– Нет, милорд, – говорит мастер Брондус, – но мы поступили бы мудро, если бы приготовились и к такой возможности, не теряя при этом надежды, что все будет так, как сказала Кира. Если мне не изменяет память, Арфа Королей не отличается изысканной формой. При всем моем уважении к присутствующим здесь братьям… Мы не могли бы подготовить другой, похожий на нее, инструмент? Последний раз ритуал проводился двадцать пять лет назад. Большинство из тех, кто будет присутствовать на церемонии, не видели прежде Арфы Королей, а кто все же видел, вряд ли хорошо ее запомнил.

Он бросает на меня взгляд.

– Арфа Донала звучит восхитительно, да и по размеру примерно подходит. Если друиды не захотят предоставить нам инструмент, можно будет воспользоваться ею.

– Этот сакральный ритуал не может основываться на лжи, – говорит брат Моркан безжизненным от недоверия голосом.

– Если нет, нам придется найти предлог, чтобы перенести коронацию на год, – настаивает Брондус, – мы все знаем, что некоторых это совсем не обрадует. А если арфа не отыщется, то к следующему Дню летнего солнцестояния мы столкнемся с той же самой проблемой.

Лорд Кора обхватывает голову руками. Друиды перешептываются между собой, что-то обсуждая. Арку смотрит на меня, подняв бровь. Я не говорю ни слова. И вернусь в Колдовской мир в канун Дня летнего солнцестояния, независимо от того, разрешат мне это или нет. Потому что должна вернуть брата. Они могут посадить меня под замок и выбросить ключ, но я все равно найду способ выполнить задуманное. И если меня не обманывает интуиция, мы принесем с собой Арфу Королей. Жаль, если я сболтнула лишнее, изложив свою точку зрения в несвойственной Кире манере. Но их надо было привести в чувство, время для этого как раз пришло.

– Милорд? – Брондус кладет регенту руку на плечо.

Доброжелательность этого жеста успокаивает.

Лорд Кора поднимает голову.

– Я не буду откладывать ритуал до следующего года, это будет воспринято как признак слабости. Что если Тоссак увидит в задержке приглашение претендовать на трон? Я дал королю Аэнгусу обет на его смертном одре и сдержу слово. Его сын взойдет на трон Брефны.

Это пламенное заявление собравшиеся встречают странным молчанием, за все время которого никто не смотрит друг другу в глаза. Все тактично умалчивают, насколько упомянутый сын не в состоянии совладать не только с королевством, но даже с собственным нравом. Но здесь есть и еще что-то. Чего же я не могу ухватить?

– Благородный порыв, милорд, – шепчет мастер Бресс, – хотя и не вполне соответствует своду законов и правил, по которому избирается король. Так или иначе, но Тоссак вполне мог в этом году заявить о своих претензиях на трон, хотя и предпочел этого не делать.

– Если бы он желал заполучить корону, – вставляет слово Брондус, – то перешел бы к активным действиям еще три года назад, когда принц Родан, в силу обстоятельств, стал последним наследником Аэнгуса. Вот тогда притязания Тоссака действительно были бы весьма сильны. Ни одна живая душа не станет отрицать его таланты предводителя. Его неизменная поддержка короля Аэнгуса; мудрое и благоразумное правление собственными владениями, то обстоятельство, что он мог бы взойти на трон незамедлительно, в то время как Родану тогда было всего пятнадцать лет. Но он недвусмысленно дал понять, что его все это не интересует и своей позиции до сих пор не изменил.

Я молчу, изо всех сил стараясь не привлекать к себе внимания.

Рядом неподвижно замер Арку. Я знаю, он слушает с тем же напряженным вниманием, что и я. Неужели эти властные вельможи забыли о нашем присутствии?

– Тоссак никогда не желал короны, – замечает брат Моркан, – его игры рассчитаны на куда более длительную перспективу.

– Мне это известно, – отвечает лорд Кора, который вернул самообладание и теперь смотрит прямо на Верховного Друида, – он опять прилагает усилия к тому, чтобы удочерить девочку и забрать ее к себе. Няни, гувернеры, все, в чем она нуждается, включая приемную мать в лице леди Эньи, ну и, конечно же, двое его мальчишек примерно того же возраста – весьма кстати, – что и дочь Аэнгуса. Она будет под защитой Тоссака, ей будет с кем играть. Но сам он думает о будущей жене для старшего сына, а со временем и о выводке детишек, равно как и о новой династической линии, в которой будет присутствовать как его собственная кровь, так и кровь Аэнгуса. А что это, если не ослабление династической линии бывшего короля? Что это, если не нарушение торжественной клятвы короновать вместо последнего короля его сына, а со временем и его внуков? Мы не можем так поступить. Этого допустить нельзя. Родана надо короновать в нынешний День летнего солнцестояния. И никаких отсрочек я не потерплю.