Я подскочил на ноги и крутанул головой по сторонам. В сорока метрах от нас на небольшом возвышении стояла девушка в странных доспехах и в сопровождении дрессированного бугая. Девушку и парня мы уже видели на складе, где была бойня. Ничего хорошего тогда не вышло.

Я вытянул вперед левую ладонь с растопыренными пальцами и создал щит. В воздухе повисла звенящая тишина, разбавляемая гулким стуком сердца.

Гостья сделала небольшой шаг и бросила в мою сторону небольшой сверток. Он глухо брякнул о мерзлый грунт и замер в пяти шагах от меня. Аурным зрением я скользнул по нему, а потом подставил ладонь, заставив мешочек прыгнуть в руку.

– Маря просила передять, – произнесла гостья с необычным акцентом.

– Что хочет твоя госпожа? – осторожно спросил я.

– Она не мая гаспяжа! – сразу перешла на крик незнакомка, словно эти слова очень сильно зацепили ее. – Запомени, хье! Она не мая гаспяжа!

– Ладно, ладно, – покачав ладонью, будто успокаивая пьяного дебошира, ответил я.

Под любопытным и в то же время осторожным взглядом членов команды и подлетевшего ближе ворона я развязал мешочек. На свет появились несколько деревянных плашек с вырезанной глаголицей и стилизованным контуром девы. Там же оказался свернутый во много раз лист бумаги. Я раскрыл записку, написанную почерком полковника Белкина, и прочитал:

«Если ты, дебил, еще жив, то запомни: эти обереги защитят вас от лучевой болезни. Они не имеют срока годности и не прекращают действовать. Это подарок от берегинь. Так вот, если ты еще жив и если не утерял мою дочь, то слушай боевой приказ. Твой отряд должен выйти к Колмачевским складам. Там вас будет ждать подразделение, которое передаст продукты, снаряжение, оружие и боеприпасы. Группа должна произвести разведку ситуации на незащищенной территории. Доклад по магической морзянке. Алгоритм шифрования и коды вам тоже передадут».

Я несколько раз сам себе кивнул, переваривая ситуацию, а потом обратился к гостье:

– Ты с нами?

– Я переначулю с вами, а затйэм уйдю.

– Хорошо, но нам нужно защитить лагерь, – произнес я.

– Мы не тронуть вась. Делай стоибишче.

Я перевел взгляд на Николая и кивнул в сторону гостьи. Тот выразительно моргнул в ответ, мол, буду наблюдать в оба глаза. После чего мы с Ангелиной и Александрой набрали древесины и запалили костер, переложив на найденный тут же рваный матрас Анну. Нежить могла спать и на полу.

После я создал небольшой плотный силовой барьер, защищавший от ветра и осадков. Он также не выпускал теплый воздух. Чтоб не задохнуться, в невидимой стене возникли два синхронизированных прохода. Один для свежего воздуха, другой для дыма. Получилась этакая прозрачная палатка, напоминающая и́глу – традиционное жилище эскимосов. Крайне энергозатратно, но выбирать не приходилось.

Потом пришлось заняться защитой. По периметру раскидал запаянные гильзы с привязанными к ним боевыми заклинаниями. Теперь они превратились в мины. А чтоб взрывались, когда надо, я создал простейшие призрачные детекторы с отметкой «свой-чужой». Потом маленькая искра шокового заклинания, выровненная по характеристике, стала заряжать сотовый. Смартфоны давно конкурируют со слабыми ноутбуками по производительности, чем я и воспользовался. Я материализовал сторожевых фантомов, которых давно взломал про запас, а компакт-кристаллы всегда таскал с собой. Рукотворных духов пришлось привязать к смартфону. Без кремниевого процессора и программного обеспечения они не функционировали, становясь неподвижными болванчиками. Кроме того, пришлось самому создавать поле, похожее на то, что окружает работающий магогенератор. С этим я возился дольше всего. Сила утекала сквозь пальцы, оставляя лишь крохи на прочие нужды. Пришлось поставить энергетические накопители на долгую зарядку, чтоб потом, если что, использовать их в возможном бою.

Я колдовал час, может, больше. Никогда до этого я так не выматывался. Голова пухла от напряжения, словно я опять побывал под магическими стимуляторами Сварога и кинжала. Усталый взгляд скользнул по остальным. Фотиди ворошила длинным прутиком костер. Кузнецов сжимал в руках обрез и хмуро пялился то на гостью, то на Свету, то на тьму, в которую стал погружаться окружающий мир. Белкина медленно качалась на сиденье сломанного стула, и, беззвучно шевеля губами, вспоминала морзянку. Именно ей предстоит вести прием и передачу сообщений, выплескивая импульсы силы в пространство.

Следующей стала незнакомка. Она неподвижно сидела напротив меня и смотрела на огонь с отрешенным взглядом. Я облизал пересохшие губы и заговорил:

– Ты о нас знаешь, а мы о тебе нет. Что ты за человек?

– Я не хье, – грубо ответила она.

– Хорошо. Что ты за дух или божество? – спросил я, стараясь понять говорящую.

– Я не деэ.

– Тогда кто же ты?

Костер бросал тени на окружающие нас руины, создавая гротескные фигуры, которым хотелось жить собственной жизнью. Но законы мироздания запрещали это. От этого тени еще злее корчились, словно пытаясь причинить вред своим хозяевам.

Вопрос, адресованный странной парочке, был сродни этим теням. Он взбудоражил сознание. Гости не были ни людьми, ни живущими вне времени. Девушка окинула нас взглядом, наполненным смесью пренебрежения и надменности.

– Мир сложнее, чем его видеть вы, хье, – заговорила она, тщательно проговаривая слова. Сразу резануло по ушам употребление ею форм глаголов. Она могла их ставить только в несовершенном виде. И еще я понял, что слово «суть» означает множественное число глагола «есть».

– Все хье рождаться в этом мире. Все хье тянуть силу миросдання. Все могут дать ее светле деэ, Ясуням, таким, как Саварок, Маря. Могут дать ее малымь сутям. Хье родить, жить, а потом умереть. Куда дальше уходить хье? Он не таять в мире. Он уходить в Навь. Становить другим. Все живоя уходить в Навь. Навь делить на царства. С каждэ смерттю бытие хье проваливать от царства к царству, менять свои обличча. Царстваммя править Дасуни. Дасуни суть темны деэ в отличе от светлы Ясуней, что жить в Яви. Хье падать в Навь. Там их пользовать для блага, как пользовать тут Ясуни. Но в Нави жить не только Дасуни. Каждо царство иметь свои жители, которы служить свои володыкам. И я есть житель первого царства. Я есь бесь. Все беси есть дети великого Ящера, володыки перваго царства, господина подземных вод и глубинных недор. Все сыны и дощери его подобны ящерицам.

– Бесовка, – процедил Николай, найдя новое абсолютное зло, пострашнее вампирского.

– Меня именовать Лилитурани-Пепельный-Цветок, – с таким же нажимом ответила потусторонняя гостья.

– Ты отродье преисподней, богомерзкая тварь!

– Когда ты помирать, – холодно ответила она Кузнецову, – я спесально искать тя средь черных болот, лепить из тя ночне горшок, испражнять туда и бить все время, а ты благодарить меня за каждый миг пыток и униженнев. Две сотня лет жить хье в первом царстве, прежде чем пасть в следущще. Может, поболе, а может, помене, но ты помнить всяк миг.