– Первый взвод правый фланг, второй взвод левый фланг! Огонь! – пронеслось над позициями.

Мир взорвался стрекотом автоматов и пулеметов, грохотом станковых и ручных гранатометов. Пули из заменителя серебра раскрасили черноту наступающих тел вишневым пламенем горящей проклятой плоти. Колдовские снаряды озаряли поле боя белыми вспышками.

Мы тоже влились в этот водоворот, поражая тварей боевыми заклятиями. Но их было слишком много. К тому же мертвецы, ведомые вражескими некромантами, открыли встречный огонь. Пули зубной болью отразились от щита по мне. Пробить они барьер не могли, но солдаты, видя вражеский обстрел, прятались за укрытиями, и это снижало плотность огня. С правого фланга несколько тварей добрались до позиций, но Кузнецов, поднаторевший в телекинезе, откидывал их назад, словно щенков дубинкой. Некоторых приподнимал над землей, и бойцы расстреливали в упор беззащитных чудовищ.

То, что они прорвутся, было лишь делом времени. Они не считали потерь. Висли на колючей проволоке, рвали из себя мясо, пытаясь высвободиться, шли по трупам собратьев, но не отступали. Перед укреплениями уже возникла небольшая полянка из тел. Я закашлялся воспаленными легкими, а потом опять вступил в бой.

Я плохо следил за действиями остальных зверобоев, самому бы успевать соображать. Только поглядывал, не случилось ли чего, и все.

Сила, истекающая от полоза, дала простор для маневра. Пока орда черных чудовищ была далеко, я просто поливал их таким привычным и любимым мной фокусным импульсом. Я мог достать им издалека почти наверняка, чего не скажешь об остальных фокусах. Когда же они приблизились поближе, я вытащил из рукава очередные козыри. Твари увязли в «пу́танке», которая, подобно паутине, заматывала конечности наступающих в своих почти невидимых, но прочных нитях.

– Змий, весь поток на меня, – заорал я полозу, несмотря на то, что он был рядом. Тот направил в мою сторону голову с немигающими стеклянными глазами. Сразу почувствовалось покалывание в районе мозжечка, будто множество иголок воткнули в спинной мозг. Потекла сила.

Я применил заклинание, которому научили в самом начале подготовки в Малольдинске – шокеру. Только применил я его не так, как предписывала инструкция. Я подал электрический ток на проволоку, истощая незримые пузырьки энергонакопителей и высушивая полоза. Все монстры, которые ползли по ней, разом издали протяжный, полный боли вопль. Колдовство било их разрядом секунд пятнадцать, давая возможность солдатам прицельно поразить дергающихся монстров.

А потом оно внезапно перестало работать. Кто-то на той стороне поля боя смог подобрать блокировку к моему волшебству. Пришлось переключиться на другие способы. Я достал из кармана последние бумажные кулечки с рубленым серебром. Всего четыре. Они, подхваченные телекинезом, умчались к противнику, где я их поразил импульсом. Частично испаренное серебро, тут же остывшее и ставшее мельчайшей пылью, воссоздало такой же эффект химического оружия, как хлор на солдат в Первой мировой. Досталось даже одному кабану. Он завизжал и завертелся на месте.

Попытки тотального пирокинеза провалились. Я смог ударить только один раз, обуглив несколько мелких тварей. Снова невидимый нам колдун смог поставить защиту. Удивительно, что он не создал барьер на всю армию. То ли далеко был, то ли занят сильно.

А твари уже прорывались вперед. Они пролезли по телам своих сородичей к нашим огневым точкам. Два кабана сообща врезались в правый фланг и сейчас полосовали солдат.

Выдохся змей. Выдохся я. Кончились заговоренные боеприпасы у остальных зверобоев. Импульсы уже не смогли нанести урона тварям. Отчетливо прорисовался конец эпопеи длиною в жизнь. Не помогала даже вертящаяся с кистенем дитя Мары. Ее попросту завалило трупами, лишив пространства для маневра. Девчушка перешла в глухую оборону.

– Ну что, человечки, подсобить, али сами сладите? – донесся сзади густой бас, которым в мультфильмах обычно озвучивали сказочных медведей и былинных богатырей.

Я обернулся. Точно богатырь. Здоровенный детина больше двух метров ростом в камуфляже, в бронежилете с разгрузкой и в тактическом шлеме стоял, держа в руках какую-то зачехленную громоздкую штуку. За спиной у него имелся объемный рюкзак. Только вся экипировка его была расшита золотым узором, как царский кафтан. Особенно бросалось в глаза косматое хмурое солнце, каким его видели наши предки, с усами и бородой. Оно сияло, как подсвеченное, на левом плече богатыря. А сам он глядел ярко-зелеными глазами, сверкающими добрым озорством из-под кевларового шлема.

Примечательно было и то, что от него шло тепло, будто от инфракрасного обогревателя. Приятное, хорошее тепло и свежий влажный ветер.

– Побалуемся игрушкой новопридуманной, – изрек витязь и скинул чехол с большой железки.

На свет появилось орудие с блоком из шести вращающихся стволов. Прямо как у терминатора, только не в пример больше. Я просканировал на предмет заклинаний. Их там оказалась целая туча, из которых смог опознать только похожие на заморозку и облегчитель.

– Авиационная, – услышал я усталый голос Николая, – двадцать три миллиметра. С тридцать первого МИГа снял. Только как удержит? Отдача больше трех тонн.

Но богатырю было все равно. Он подогнул левую ногу в колене и отставил правую немного назад. Направил стволы в сторону поля боя.

– Отведайте-ка силушки богатырской, выродки поганые.

Остальные слова потонули в реве золотистого пламени, вырвавшегося из бешено вертящихся стволов. Колдовские снаряды ударили сплошным потоком по боевым порядкам чуждых тварей. Девять тысяч выстрелов в минуту. С первых же секунд стало понятно, что количество гильз явно превышало объем рюкзака. Хотя если есть бездонные да семиведерные фляги, то почему не быть стократному боекомплекту.

Поле боя превратилось в сплошную тучу из поднятого снега и мерзлой земли. А он все стрелял и стрелял. Когда же орудие смолкло, богатырь перехватил его в левую руку, а правой выхватил золоченую гранату и кинул подальше. На десять секунд вспыхнуло алое солнце, бьющее своими протуберанцами по земле.

Потом все смолкло. Замерли, открыв рты, солдаты, перестали реветь и скулить твари.

Когда пыль рассеялась, глазам предстал изрытый асфальт и ошметки чудовищ. Посреди всего этого стояла худенькая девчонка с кистенем в руке. Она покачала головой, словно осуждая воина. Тот весело расхохотался и вытянул правую руку вбок, так что та стала параллельна земле. За богатырем вспыхнула жарким бездымным огнем земля, а погаснув, оставила богатырского коня из породы тяжеловозов. Гнедая шкура чуть заметно тлела, как остывающие угли, копыта блестели золотом, а грива с хвостом полыхали алым пламенем. Загляденье, а не конь.

Жеребец захрипел и потряс головой, звякнув золотой сбруей, а потом звонко ударил подкованным копытом. Богатырь повернулся к своему спутнику, ласково провел по шее ладонью и одним рывком вскочил в седло, придерживая оружие одной рукой, а второй крепко держась за поводья. Конь еще раз заржал и встал на дыбы. Витязь громко засвистел задорным посвистом, откровенно красуясь перед замершими зрителями. Конь сорвался с места, и через десяток метров они исчезли в ослепительной белой вспышке.