– Этой худобе такого на год хватит, – подхватил Николай. – Она, поди, как Дюймовочка, по ползернышка ест.

– Нормально я ем. Я, между прочим, фитнесом занимаюсь.

– Так кто-нибудь ответит, что за цирк происходит? – снова подала голос Оксана.

– На дворе Третья мировая, постапокалипсис, а это инопланетянка, – ответила Фотиди, намазывая на сухую галету овощную икру. – Сейчас бы кипятку. Можно было бы тогда чай заварить.

– Да где ж я тебе котелок найду? – возмутился Николай.

– Сейчас найду, – отозвалась Анна и с шумом сдвинула какую-то отломанную доску, на поверку оказавшуюся дверцей от кухонного гарнитура.

Анна отодвинула обломок и достала большую алюминиевую кастрюлю. Та была слегка помята, но без дырок. Она нагребла туда снега с горкой и поставила на костер, подкинув в огонь деревяшек и картонных упаковок от пайка. При этом она провела пальцами над емкостью и шевельнула пальцами. Я произвел идентификацию заклинания, оказавшегося стерилизатором и сорбентом одновременно. Теперь талую воду можно было пить, даже если туда упало нечто несъедобное.

Через пятнадцать минут в кастрюле забурлило.

Снова щелчок пальцев, и здоровяк достал из специального кармана на своем рюкзаке упаковку одноразовых стаканчиков. Совершенно игнорируя раскаленный вид кастрюли, он поднял ее за горячие ручки и налил в два стаканчика кипятка. Меня аж передернуло. В один он добавил порошковый кофе, а потом снова последовало коленопреклонение, на сей раз с напитком.

– Сам поесть, – приказала бесовка, и парень поспешно начал открывать мягкую банку консервов с соленым шпиком.

– Да что ж такое, – запричитала Анна и подскочила со своего места, а потом схватила сопровождающего бесовку за руки и повернула ладони так, чтоб осмотреть. Стали видны волдыри. Парень молча смотрел на них и все так же улыбался.

– Зачем вы его мучаете?

– Он раньше быть хье, быть таким, как ты или он, – снизошла до ответа бесовка. – Он умереть. Я купить. Мастер делать из него держак. Потом я сюда. Мне нужен слуга. Мастер снова делать его хье. Он мой предмет.

– Он раб?

– Нет. Раб иметь волю, но не иметь свободу. Он вещь. Он не иметь воли.

Анна осторожно провела по обожженной коже кончиками пальцев, зажмурившись, а потом подула на них.

– Он теперь всегда такой будет?

– Нет. Он смерть в первом царстве и быть в великой серой пустоши. Там память и воля быть. Ха, ненадолго.

– Ничего не понимаю. Какие царства? Какие хье? При чем тут смерти?

– Позже поясню, – произнес я.

Мы с огромным удовольствием завершили ужин, даже не задавшись вопросом, откуда у нечистой силы оказались общевойсковые пайки, но вот заснуть получилось далеко не у всех. Ночь прошла как на иголках, но опасения оказались напрасными, на нас никто не напал.

Я сидел и ковырялся в заклинаниях, освежая память и думая, что и где можно применить. Фокусный импульс и серебро не всегда могут помочь, нужно еще. Нужно думать. Еще как думать, не зря же я почти академик.

Серое утро встретило нас легким снежком. Мы быстро собрались в дорогу. Я отдал свою куртку Анне, а сам грелся заклинаниями. У них был такой недостаток, что стоило подуть слабенькому ветерку, как пробирало насквозь.

С рассветом парочка из бесовки и ее слуги ушла в сторону, противоположную нашей.

Мы быстро доели мерзлый паек. Худенькую Свету пришлось нести мне. Девушки не осилят, а Кузнецов придушит. Я соорудил из рваных кусков ткани нечто вроде переноски – громадную повязку, прицепив к ней несколько кусков алюминиевой проволоки, смотанных в кольца и с наложенными на них заклинаниями легкости. Теперь моя ноша весила не больше двадцати килограммов. Ольха забралась за пазуху к Анне. Деда Семена посадила на плечо Ангелина. Мягкую тьму тоже не забыли, но, в отличие от остальных, сущность могла идти сама. Она нашла уцелевшую пластиковую бутылку, и вся эта черная субстанция затекла туда громадным слизняком, уместившись, как джинн, в кувшин. Было даже удивительно. Так мы и тронулись в пятнадцатикилометровой пеший марш, минуя разломанные строения, разбитые машины и тоскливых призраков.

Пять или шесть раз останавливались передохнуть. Несколько раз помародерствовали в брошенных магазинах. Брали продукты и теплую одежду. Чем дальше отходили, тем меньше было поврежденных строений.

Один раз наткнулись на непонятную сущность. Она была черная лакированная, как и прочие твари неведомых вторженцев. Только вид не удалось определить. Худая настолько, что, казалось, состояла из одних костей. Длинноногая, пучеглазая. Убили без всяких раздумий.

Шесть часов шли. В самом конце пути человеческие голоса, доносившиеся ветром, придали сил. Казалось, все это вскоре останется в памяти как дурной сон, но жизнь решила по-другому.

– Быстрей! Быстрей! – вдруг заорала Белкина и бросилась вперед.

Мы рванули за ней, пробежав еще метров четыреста. Стала видна позиция солдат. Наверняка это были те, кого мы искали. Нас тоже заметили и замахали руками, отчаянно жестикулируя. Я обернулся и выматерился. По нашему следу шла неприятельская орда.

– Быстрее! – орала Александра.

Последние сто метров мы одолели уже на полном издыхании. В конце концов рухнули на грунт, спрятавшись от угрозы за валом из щебня и мешками с песком.

– Соснов? – подскочил с коротким вопросом какой-то старший лейтенант, схватив меня за плечо.

В ответ я лишь кивнул, дыша как загнанная лошадь. На губах ощутился солоноватый привкус крови. Пот капал с бровей на ресницы и мешал глядеть.

– К бою! Огонь по команде, – донеслось до меня сквозь дикий стук сердца.

Заклацали затворы.

Я огляделся. Около роты солдат занимали места за укрытиями и готовили оружие. Шесть бронетранспортеров повели стволами крупнокалиберных пулеметов в сторону врага. Я отцепил переноску со Светой и приподнялся, выглянув вперед. Там неспешно разворачивались в боевые порядки черные твари. Три бронекабана, около четырех десятков псов и столько же мертвяков. Классика. Вот только ходячие трупы были вооружены огнестрелами. Я поставил барьер, вытянувший из меня почти весь остаток сил. Свой боевой маг у подразделения имелся, да только защита у него была хуже, чем у меня после марша.

Была надежда, что обычная тонкая металлическая сеть «пу́танка» и колючая проволока, прибитые к грунту колышками и разбросанные многочисленными мотками, придержат монстров.

Перейдя на аурное восприятие, я прикусил губу. Каждый кабан генерировал неслабый щит. Такие с наскока не протаранишь. А мертвецов вел сильный дух-некромант. Распутывать клубок нитей контроля придется долго, а система ложных узлов мешала еще больше. Кукловода не вычислить раньше, чем через два-три часа. За это время нас перебьют, тем более что оружие в руках трупов говорило о многом, как и порванный и окровавленный камуфляж на каждом зомби. Некромант был спецом.