– Вы это… проходите, что ли? – чувствую, надо работать с речью. – Располагайтесь там. Чувствуйте себя как дома.

– Благодарю, госпожа демоница, – ответил старик, бороду оглаживая.

Как-то не за что… ну и где, спрашивается, последняя?

Стоило подумать, и вновь раздался мерзкий сиплый звук, от которого вздрогнула не только я, но и невеста, и викинги, и даже Ричард.

– Вы не пугайтесь, – сказала я, стараясь улыбаться шире и искренней, правда, люди почему-то попятились. – Это наша лягушонка в коробчонке… то есть, еще гости… встречать надо.

Ричард закрыл глаза.

Подумалось, что в общем-то и вправду не стоило так с пиратами. Пираты, они в хозяйстве очень даже полезны быть могут. Особенно, если правильно использовать.

А он вот…

И теперь его Замок наполняется людьми.

Двор – лошадьми.

Они текли по дороге потоком живого золота. Грохотали копыта. Поднимали клубы пыли. Но и она, оседая на вспотевших боках и спинах, не способна была отнять и толики великолепия.

– Боги, это же… – выдохнул мужчина, который выделялся среди островитян невысоким ростом, какою-то субтильностью и излишне роскошным костюмом. – Это же…

– Бешшерские скакуны, – заметил Ксандр, щурясь.

А потом поглядел на Ричарда, этак, презадумчиво.

– Знаешь, – сказал он тихо. – А в этой затее что-то да есть… поменяем тебя на табун. Или два.

Мысль ему, кажется, очень даже понравилась.

Рога вновь затрубили. Замок гостеприимно распахнул ворота. Мертвые легионеры отступили, пропуская лошадей и людей. Те, распластавшиеся на широких конских спинах, почти сливались с ними. Заклубилась пыль.

Запахло конским потом.

И Ричард вдруг подумал, что двор не так уж и велик. Пусть даже некогда он способен был вместить все легионы, но… это же когда было. А теперь вот лошади.

Раздался гортанный оклик.

И лошади остановились. Взбудораженные, растревоженные, распаленные скачкой, они плясали, кружились, но не смели ослушаться слова.

А к Ричарду и островитянам, которые тоже смотрели, не скрывая любопытства, подъехал мужчина. Был он невысок и круглолиц, обряжен в шубу, под которой посверкивала броня, и шапку с высокой пикой. С пики свисал конский хвост, окрашенный алым.

Алые же полосы украшали щеки мужчины.

Пересекали лоб.

Левый висок его украшала родовая татуировка. На правом виднелось пять драгоценных камней. И это тоже что-то да значило.

Мужчина поклонился.

И Ричард ответил поклоном же. Вежливым.

– Пусть солнце ярко светит над домом великого Владыки Мертвых…

Лошади были красивыми.

Очень красивыми.

А еще большими. Нет, я, конечно, представляла, что они в принципе животинки не из мелких, но одно дело представлять, и совсем другое – очутиться рядом.

Если рядом, то как-то милота несколько теряется.

У лошадей ведь зубы.

И копыта.

И еще смотрят они этак, недружелюбненько. Одна и оскалилась, будто примеряясь, как бы половчее отхватить кусок одной несчастной демоницы. И главное, зубы-то у нее крупные.

Вот и говорите потом, что лошадь – существо травоядное.

Ага.

А тот, который главный, – это я сделала вывод, потому как покрывало на его коне сияло золотом, да и сам он тоже сиял, причем не только золотом, но и каменьями – продолжал растекаться мыслью по древу. Прочие, коих тоже набралось немало, слушали, кивали и недобро поглядывали на викингов.

Викинги столь же недобро поглядывали на степняков, выразительно оглаживая рукояти мечей. Словно бы невзначай, да.

С балкончиков за ними наблюдали ладхемские военные в алых мундирах.

А еще те, которые бородатые и в кафтанах.

И как-то сразу подумалось, что международная политика – не мой конек.

– Не передерутся? – шепотом поинтересовалась я у Ксандра, который лошадьми любовался, а они им, но вот тоже как-то… недружелюбненько.

– Не должны бы. Но тут никогда не угадаешь. Помнится, лет двести тому случилось мне побывать при тогдашнем дворе Ладхемском. Так там ирнейцы подрались с теорцами, уже не помню, чего поделили, но теорский посол ирнейцу ухо откусил. А тот теорцу в ответ глаз выбил.

– Надо же, – подивилась я.

– Вот-вот. А с виду тоже приличными людьми казались.

Я подумала, что надо бы распорядиться насчет посуды. В смысле, чтобы пересчитывали её, особенно ложечки. А то ведь и вправду этак приличные приличными, а потом недостача выплывает.

Меж тем лошадиное море расступилось, пропуская какого-то невообразимо огромного коня, на спине которого был установлена беседка.

Или эта паланкин?

Главное, что походило сооружение и на то, и на другое. Реечные балки, а между ними – покрывала шелковые, одно на другое находящие, и потому, при всей прозрачности, разглядеть, что же там, за этими шелками укрывалось, было невозможно.

– Драссар, – сказал Ксандр и на коня указал. – Надо же, я думал, что их не осталось.

– О да, – степняк повернулся к нам, опалив меня взглядом, от которого щеки сами вспыхнули. Будто пообещали мне чего неприличного. – Еще отец моего отца, будь благословен его путь среди небес, начал собрать воедино капли драгоценной крови, воссоздавая то, что некогда было утрачено. Мой же отец завершил путь.

Конь?

Да этот конь возвышался над прочими, словно… словно гора.

Огромный. Темной масти с каким-то то ли синеватым, то ли зеленоватым отливом. Массивная грудь. Тяжелые ноги. Мускулистая шея. И ощущение, что не все-то так просто.

– И ныне дети Степи готовы вернуть давний долг, – степняк соскользнул с конской спины, чтобы подойти к этому гиганту. Рядом с ним человек казался таким неимоверно хрупким, что стало страшно. – Прими же этот дар в знак признательности.

– Это… дорогой подарок.

Ну да.

Попробуй такой прокорми. Не каждый бюджет потянет.

– Драссары были выведены в Империи, – Ксандр сказал это для меня и, пожалуй, спасибо ему. – Они отличались не только размерами и силой. Никто и ничто не могло устоять перед ударом тяжелой конницы.

Представляю. Эту гору и в железо заковать.

И еще рядом пяток поставить.

Танки не нужны будут.

– Но ко всему они были неутомимы, неукротимы и разумны.

Разумны?

– В некоторой степени. Все же кровь демонов давала свои преимущества.