знаем. Точнее, о нем. Ваша фамилия довольно известна в здешних краях, — я прикрываю свою ложь шуткой, надеясь, что моего фальшивого смеха будет достаточно, чтобы его убедить.

— Тогда считай, тебе повезло, что сначала ты познакомилась с более обаятельным братом, — говорит он и подмигивает для пущей убедительности.

Я знаю, что он вежлив, но от этого комментария у меня по коже бегут мурашки во всех неправильных смыслах.

— Думаю, да, — с легкостью вру я.

— Я хотел спросить тебя в прошлый раз библиотеке, но, — Дориан лезет в карман, доставая телефон. — Я бы с удовольствием взял твой номер, может, пригласить тебя на ужин? Я знаю один отличный ресторан…

— Извини, но у меня есть парень. Но спасибо за предложение, — прерываю его я прежде, чем он успевает закончить, и медленно начинаю отступать от него, увлекая за собой Лиру.

Менее чем за десять секунд вспышка чего-то злого превращает его улыбку из вежливой в извращенную. На его лице появляется раздражение от моего отказа, но вскоре оно исчезает, и на его место возвращается обычное очаровательное лицо Дориана.

— Может, в другой раз, — усмехается он. — Спокойного вам вечера, дамы, уверен, мы еще увидимся.

Так же быстро, как и появился, Дориан исчезает. Исчезает в толпе посетителей карнавала.

Вместе мы проходим через остальные аттракционы, у меня почти кружится голова от того, сколько раз я смотрела на Лиру, кружащую на карусели «Сюрприз». В любом случае, мы веселились и наслаждались, так как ночь стала немного прохладнее.

Я стою возле туалета и, шарясь в телефоне, жду Лиру, когда от ощущения, что за мной наблюдают, волоски у меня на затылке встают дыбом. Я поднимаю взгляд, вглядываясь в толпу, но не вижу никого, кто бы на меня пялился.

Я чувствую, как кто-то обхватил меня за руку, и тут же прихожу в состояние повышенной готовности.

— Не кричи, — слышу я шепот около уха.

Меня дергают назад, оттаскивая на заднюю часть здания туалета, подальше от шума карнавала. Я чувствую, как он прижимается ко мне своим телом, вдавливая меня в кирпичную стену, и мгновенно успокаиваюсь от запаха гвоздики и пряностей.

— Я не могу оставить Лиру, — шепотом кричу я, вцепившись руками в кожу его куртки и пытаясь отстраниться.

— Ребята с ней побудут, пока мы не закончим, — отвечает Алистер, заслоняя меня от любого, кто мог бы пройти мимо нас.

Наши глаза встречаются, и на лицах проступают одинаковые ухмылки.

— Я думала, ты не приходишь на школьные мероприятия, — произношу я.

— Рук хотел торт «Муравейник».

Это последнее, что говорит мне Алистер, а затем прижимается к моим губам в обжигающем поцелуе, который уничтожает все мои мысли. Он давит на меня всем телом, и я таю, как лед на горячем асфальте, чувствуя каждый мускул на своей нежной коже.

Я хватаюсь за воротник его кожаной куртки, прижимая ближе к себе. Я хочу чувствовать его везде.

Еще один удар. Еще один кайф.

Я повторяю это про себя.

— Только из-за Рука, да? — шепчу я, оторвавшись от его губ.

Он прикусывает зубами мою нижнюю губу, а затем опускает голову к ложбинке на моей шее и пробегает по ней влажным языком, от чего у меня перехватывает дыхание.

— Только из-за Рука, — ворчит Алистер.

— Лжец.

Я со стоном опускаю руки к его твердому животу, скольжу пальцами вверх по краю рубашки, чтобы коснуться его обнаженной кожи, которая горит под моим прикосновением. Он всегда такой горячий. Все время горит.

Улыбнувшись, Алистер помечает губами мою шею.

— Правда? — говорит он глубоким голосом, от которого мое сердце пронзает молния.

— Пожалуйста.

Мой голос звучит более просительно, чем я ожидала, но думаю, что на самом деле хочу этого от Алистера больше всего на свете. Правды, ответов, чего-то, что доказало бы, что это нечто большее, чем просто праздник секса. Что я для него нечто большее, чем невидимая бедная девушка, ставшая легкой добычей.

— Сегодня вечером мне нужно кое-что сделать, но сначала я должен попробовать тебя на вкус. Хотел привести голову в порядок. И мне нужно тебя кое о чем спросить, — начинает он.

Каким гелем для душа ты пользуешься? — спрашивает Алистер, вдыхая меня, будто я лучший сорт из приобретенного им кокаина.

Я не могу сдержать сорвавшийся с губ смех:

— Что?

— Чем от тебя все время пахнет. Это как гребаные цветы.

От того, как он проводит кончиком носа по венам на моей шее, я вздрагиваю в его объятиях.

— Это…, — рассеянно отвечаю я, когда Алистер опускает руки на мои бедра и проводит по ним плавными круговыми движениями, — Olay. Черная смородина и орхидея. Кажется.

Пока мы стоим вот так, стремясь руками к обнаженной коже, притягивая друг друга ближе, все больше возбуждаясь, короткие вдохи, нежные стоны, я мысленно делаю себе пометку продолжать использовать этот аромат.

Мне это нравится. Мне бы хотелось, чтобы этим все и ограничилось, но, когда я откидываю голову к стене, мой мозг не дает мне сосредоточиться. Что имел в виду Алистер, говоря, что ему о че-то нужно позаботиться? Что он собирается делать?

Этого мне недостаточно. Мне нужно больше. Нужны ответы.

Мне хочется быть эгоисткой, потому что мне нужен весь Алистер. А не только какие-то его части.

Я прижимаю руки к его груди и, слегка надавив, отстраняюсь от него.

— Алистер, подожди…, — начинаю я, сглатывая нервы у меня в горле. — О чем ты собираешься позаботиться сегодня вечером?

Я совершаю ошибку, перехватив его взгляд. Темные, насыщенные, горькие карие глаза напоминают мне свежую землю после сильного дождя. Они такие темные, почти черные, полные глубины, которую я даже не могу понять.

Окрасившее их вожделение начинает терять свой блеск, и я знаю, что он понимает, о чем я прошу.

— Не надо, — говорит Алистер, качая головой. — Не делай это.

— Это из-за Роуз? Ты пойдешь в полицию по поводу того, что мы нашли на той флешке, ты сдашь мистера Уэста? Это ты собираешься сделать?

Он убирает от меня руки.

— Об этом позаботились.

— Как? Ты кому-то рассказал? — настаиваю я. — Мне нужно знать, что что-то делается, там, возможно, сотни пропавших девушек. Это улика, которая нужна для раскрытия остальных похищений! Ты должен что-то сказать.

Эта мысль не давала мне покоя с тех пор, как я посмотрела видео.

— Ты в этом не участвуешь. Ты свою работу сделала, и теперь с этим разбираются. Это все, что тебе нужно знать.

Я хмурю брови:

— Это все, что мне нужно знать? Ты что, блядь, издеваешься? Я ради тебя взломала сейф! Меня могли исключить, черт возьми,