Ужасно хотелось есть, Настя завтракала в началеодиннадцатого, а теперь уже седьмой час. Она заскочила в подвернувшуюся по путикафешку, выпила две чашки плохого кофе, съела два куска слишком сладкого, почтиприторного торта и отправилась туда же, где была сегодня утром, — к домуАиды Борисовны. Люди уже возвращаются с работы, и вполне можно обойти квартирыи попытаться выяснить, кто из соседей брал у Павловой романы Агаты Кристи и ктотакая Полина Солодко.

Дом был относительно новый, многоэтажный, зато, к счастью,всего с одним подъездом, и через три часа Настя на гудящих от усталости ногахвышла и села в машину.

Ничего. Ни-че-го. Никакой Полины Солодко в доме необнаружилось, и имя это никому ни о чем не говорило. Соседи очень теплоотзывались об Аиде Борисовне, рассказывали, что она увлекалась национальнымикухнями, коллекционировала рецепты, вела обширную переписку со знатокамикулинарии, постоянно готовила что-то новое и приглашала соседей попробовать, аесли им нравилось — давала рецепт. И книги охотно давала, библиотека у нее былабольшая, хорошая, и многие этим пользовались. Но романы Агаты Кристи никто небрал, за книгами обращались в основном немолодые люди, пенсионеры, которымпокупка книг не по карману, а в городскую библиотеку идти далеко, и просили они«проверенную» русскую и советскую литературу: «Вечный зов» Иванова,«Угрюм-реку» Шишкова, романы Вениамина Каверина и Юрия Бондарева, мемуарымаршала Жукова и тому подобное.

По дороге домой Настя размышляла, кого бы попросить поискатьэту неуловимую девочку Полину. Федулова? Но после утреннего визита в квартируПавловой никак не удавалось преодолеть неприязнь к майору. «Ты с умасошла, — уговаривала она себя. — Ну что такого случилось? Подумаешь,опер выпил в рабочее время. Ты что, никогда в жизни такого не видела? Да накаждом шагу. Даже твой лучший друг Юрка Коротков — и тот себе позволял, и ты нестала к нему хуже относиться из-за этого. Получается, твоему дружку Коротковуможно, а Федулову нельзя? Все милиционеры выпивают на службе, это не новость, итак было всегда, и так есть, и так будет. Что ты себе напридумывала?» Ноуговоры не помогали. Обращаться к Федулову не хотелось. Наверное, онастремительно стареет и становится категоричной и нетерпимой. Это плохо.Получается, нужно просить Вторушина, который Насте тоже не особо нравится. Нучто ж, будем из двух зол выбирать меньшее, решила она и набрала номер Ильи.

Тот долго не мог взять в толк, зачем Насте понадобиласькакая-то неизвестная девочка, которая, если исходить из ее возраста, ну простоникак не может быть причастной к убийству Павловой.

— Она не может, — соглашалась Настя. — Но,возможно, у нее есть родители. Или старшие братья и сестры. В любом случае, этонеотработанный контакт Павловой. Илья, нам нужно раскрыть убийство, а неудовлетворить собственное любопытство. Мы должны проверить все до самойпоследней мелочи.

— Ладно, — вздохнул Вторушин, — найду я вамвашу девочку, если уж так прибило. Только не обещаю, что скоро. Уж какполучится.

Приехав в усадьбу, она даже не нашла в себе сил вывести напрогулку Подружку. Просто разделась и рухнула в постель как подкошенная.

Утро было пасмурным и тяжелым, как настроение после похорон.Настя долго пыталась проснуться, но потом бросила эту пустую затею и решиласпать, сколько влезет.

Влезло не очень много, в половине десятого она все-такиподнялась. Бегорский все еще находился в усадьбе, поэтому на завтрак светилаперспектива овсянки. Настя поморщилась при мысли об этом и решила в кафе неходить, а выпить пустой кофе в номере и поехать в город, где устроить себе«неправильный» завтрак в каком-нибудь общепите. «А как же Подружка! —спохватилась она. — Собака ждала тебя весь вечер, а ты ее обманула и непришла. И сегодня с утра она снова тебя ждет, и грустит, и не понимает, то литы ее разлюбила, то ли уехала, не попрощавшись, то ли умерла. Но в клубное кафея все равно не пойду, хоть расстреливайте. Лучше поголодаю лишних полчаса».

Радость Подружки при виде Насти невозможно было описать, онавиляла хвостом, бросалась на решетку вольера и глухо лаяла, а ее темныеблестящие глаза излучали любовь и восторг.

— У меня даже ничего вкусненького для тебя нет, —пристыженно говорила Настя, надевая ошейник и пристегивая поводок, — явчера не сумела ничего купить. Ты уж меня прости.

«Мне ничего не нужно! — было написано на морде усобаки. — Только ты приходи, только не бросай меня, не забывай!»

Гулять было тяжело, дул пронизывающий влажный ветер, откоторого слезились глаза и мерзло лицо, но Настя мужественно выдержалаотведенные для прогулки полчаса, после чего отправилась искать место, где можнос удовольствием позавтракать. Водитель посоветовал ей маленькое заведение науглу Майской площади и Федеративной улицы, совсем рядом со зданием мэрии и вдвух шагах от отдела внутренних дел.

— У них всегда продукты свежие и повара хорошие, —сказал он со знанием дела. — Там же народ из мэрии питается, ипрокурорские, и судейские, и менты. Они с семи утра открываются, там завтракаютте, кто сутки дежурит.

Заведение оказалось на удивление уютным, с маленьким, нодостаточно разнообразным меню. Почти все столики были заняты, но Насте удалосьнайти очень симпатичное место у большого окна, выходящего на Майскую площадь.Уже через две минуты она поняла, почему такой, казалось бы, удобный столикоставался свободным: от окна нестерпимо дуло, и ей пришлось накинуть на плечикуртку, а колени прикрыть сложенным в несколько раз длинным шарфом. Она саппетитом поглощала творожную запеканку с вареньем, ела хрустящие теплыекруассаны, намазывая их медом, пила ароматный кофе и смотрела на громоздкоездание бывшего Дома политпросвещения, ныне концертного зала, того самого, гдебез малого год назад проходил творческий вечер известной актрисы, послекоторого убили Галину Ильиничну Корягину. Где-то здесь, на этой площади,прогуливался Ленечка Вешняк, ожидая, когда закончится концерт. Наверное, оннервничал, потому что в толпе ему нужно было отыскать малознакомую женщину,которую он видел до того времени, скорее всего, не больше одного раза. Вряд лион ориентировался на фотографию. Вероятно, он все-таки предварительно приезжалв Томилин, где по договоренности с Ритой Нечаенко посмотрел на Корягину«живьем». Впрочем, это уже не имеет никакого значения… Он стоял где-то здесьили прохаживался взад-вперед, а может быть, даже сидел в этом кафе и даже натом самом месте, на котором сейчас сидит Настя и с которого так хорошо виденвход в концертный зал. Он ждал и знал, что ему нужно найти женщину, дойтиследом за ней до пустынных проходных дворов и убить. Убить быстро и тихо.Неужели он был на сто процентов уверен, что сможет, что не дрогнет?Ангелоподобный белокурый хищник, нападающий со спины…

Настя даже не сразу поняла, что кто-то стучит в стекло. Онаочнулась и увидела, что на улице, прямо перед ней, стоит улыбающийся ИльяВторушин. Она приветственно махнула рукой, думая, что он просто пройдет мимо, кзданию горотдела, но Илья почему-то кивнул и направился к двери кафе.