И, как бы в подтверждение его мыслей, в дверь позвонили.

На всякий случай Константин снял «кольт» с предохранителя и осторожно прошел в прихожую. Заглянув в «глазок» и убедившись, что на лестничной площадке стоит не кто иной, как генерал Фалунчук, он отпер дверь.

Валерий Андреевич молча переступил порог, молча снял промокший плащ и, отряхнув его, повесил на вешалку. И лишь после этого протянул Константину руку.

– Еще раз здравствуй, Жиган, – мрачно изрек он, полоснув по лицу Константина недовольным взглядом.

Панфилов, отвечая на рукопожатие, коротко спросил:

– Что, Валерий Андреевич, неприятности?

– Еще бы!

– Из-за меня?

– Ну, не преувеличивай собственную значимость, – буркнул генерал, проходя в комнату.

На ходу он вытащил из кармана пачку «Мальборо», сунул в рот сигарету и щелкнул зажигалкой. И лишь после глубокой затяжки сел на диван. Глаза у генерала были красными, чуть припухшими, только Константин никак не мог понять отчего – от усталости или от гнева.

– Сегодня чечены сбили вертолет над грозненской площадью Минутка. Заживо сгорели заместитель начальника Главного оперативного управления Генштаба, замначальника Главного управления кадров, восемь полковников-генштабистов и три члена экипажа. Некоторых из офицеров я знал лично…

– Мои соболезнования, генерал.

– Ладно, тех ребят уж не воскресить, вернемся к живым. – Генерал помолчал, словно решая, как продолжить разговор, а потом рубанул: – Там вертолет, здесь вертолет! Ну, Жиган, наворотил ты дел! За неделю не расхлебать!

– А что, собственно, произошло?

– Нет, это ты мне объясни, каким образом тебе удалось угнать вертолет международной, с участием американцев, инспекции по утилизации ядерных отходов, а затем благополучно посадить его?!

Константин пожал плечами и уклончиво ответил:

– Но угнал-то я всего-навсего российский эмчеэсовский вертолет, а не военный.

– Ага, угони ты военный – не только я, вся Федеральная служба не отмазала бы. Пошел бы под суд…

– На котором всплыли бы и все мои прежние «заслуги»?

– Ладно, проехали!

– К тому же у америкосов и вертолет угнать не грех, чтоб не задирали нос. Вы же сами рассказывали, что под видом таких инспекторов нередко работают иностранные разведчики.

– А-а, ты про РУМО – Разведуправление американского министерства обороны? Да, они действительно нередко действуют под прикрытием групп по проверке международных соглашений в области разоружений, в составе комиссий МАГАТЭ, – Фалунчук вдруг спохватился, что увлекся, и махнул рукой. – Ладно, угнал так угнал. Так им и надо, этим американским специалистам. Да и эмчеэсникам нечего спать. Надо лучше охранять свое добро… Ты лучше расскажи, куда ты пропал! Какие только мысли не приходили мне в голову! Я уж было решил, что никогда больше тебя не увижу… И как эта девица, дочь Клебаничева, оказалась вместе с тобой?

Поняв, что генерал уже не сердится, Константин присел к столу и закурил. Несколько секунд он молча созерцал дым от своей сигареты, а затем улыбнулся:

– Знаете, Валерий Андреевич, я и сам не понимаю, как меня угораздило влипнуть в эту историю. Наверное, поддался сентиментальным чувствам.

– Что-то я не совсем понимаю.

«Фалунчук, наверное, решил, что я сошел с ума», – Константину вдруг стало смешно и одновременно грустно.

И чтобы успокоить шефа, Панфилов начал рассказывать…

Время от времени он прерывал свою историю, но лишь для того, чтобы заварить кофе, благо на кухне стояла кофеварка «Филипс». Фалунчук не решался торопить его, прекрасно зная, что хороший крепкий кофе, приготовленный собственноручно, – одна из слабостей Панфилова. Затем они вновь возвращались в гостиную, и Константин продолжал свой рассказ.

– Теперь, Валерий Андреевич, вы знаете все, что известно мне, – наконец подытожил Панфилов и перевел дыхание. Закурил сигарету и выжидающе посмотрел на генерала.

Фалунчук достал из кармана носовой платок и промокнул усы:

– Ну, в своих предположениях я недалеко отошел от истины.

– Поделитесь ходом своих размышлений?

– Как-нибудь в другой раз, – тактично отказался Фалунчук. – Сейчас времени маловато. Боюсь, как бы не упустить нам отца Василия.

– Не упустим! – уверенно заявил Константин. – Наверное, они даже и не подозревают, кто я и откуда. У этой парочки – Романов да отец Василий – слишком развито самомнение. Они скорее перегрызут друг другу глотки, чем признают, что кто-то смог просчитать их игру. Думаю, именно поэтому мне удалось сбежать да еще вместе со Светланой.

– Да, бедный Клебаничев, – вздохнул Фалунчук. – То, что его шантажируют, я понял практически сразу, сопоставив все известные мне факты. Потом эта уверенность окрепла, особенно после происшествия с его любовницей.

– У Клебаничева есть любовница? – искренне удивился Константин.

– Была. Застрелили несколько дней назад на пороге ее мастерской. Но не стоит ворошить прошлое. Давай вернемся к более актуальной теме. На данный момент у нас только одна проблема – «Ангелы справедливости».

– «Ангелы справедливости», – повторил Константин и задумчиво продолжил: – Эти ребята опасны, и их необходимо немедленно изолировать от общества. Они постоянно под кайфом, отсюда и никаких комплексов. Я считал себя смелым человеком, но теперь, когда вспоминаю их утренние службы, мне становится не по себе. Они, эти парни и девушки, стремящиеся постичь глубины своего подсознания, после нескольких сеансов превращаются в самых настоящих зомби. Благодаря стараниям отца Василия их можно посылать куда угодно – в ад, в рай, на войну, на зону – они нигде не пропадут. А если еще дать им в руки оружие… Так что надо брать их, пока они не опомнились.

– Да, ты совершенно прав, – кивнул Фалунчук. – Не зря я боялся за тебя. Когда ты вдруг пропал, я себе места не находил. Представляешь? Интуиция подсказывала, что ты попал в неординарную ситуацию. Честно говоря, я очень понадеялся, что Клебаничев поможет мне.

– Он не помог, и это правильно – ведь он волновался за свою дочь.

– Да, теперь-то я понимаю, почему он молчал. Замкнулся в себе, словно ракушка, даже в больницу угодил. А когда убили его любовницу Ангелину, вообще сбежал оттуда… Но сейчас Клебаничеву нечего волноваться – его дочь спасена. Надеюсь, когда он узнает об этом, то станет со мной гораздо откровеннее.

– Кстати, а как там Светлана? – спросил Константин. Ему стало немного стыдно, что он не поинтересовался самочувствием девушки сразу.

Фалунчук покачал головой.

– До завтрашнего утра она будет крепко спать.

– А что говорят врачи?

– Пока мне не удалось вытянуть из них что-либо существенное. Знаю лишь, что долгий период времени Светлана принимала сильнодействующие наркотики. Думаю, именно поэтому она вела себя столь агрессивно… Э-э, да ты слушаешь меня?