Белла взяла его за руки, и на этот раз она предлагала утешение.

– По-моему, я это и сказала.

Их руки крепче сжались, будто бы они цеплялись друг за друга.

– Мне понравилось проводить с вами время намного больше, чем я мог себе представить. Кажется, я никогда не был прежде так счастлив.

Крошечный бутон надежды начал распускаться. Нуждался ли он в какой-то поддержке? Она не знала этого наверняка, но, по всей видимости, быть женой морского капитана – очень трудное дело.

– Я… думаю, я была бы не против провести с вами еще какое-то время…

Возможно, она все-таки примет приглашение стать его любовницей.

Она определенно его примет.

Но его плотно сжатые губы были плохим знаком. Он поднялся и отступил назад.

– Да, я это понимаю… Но не могу объяснить… Пожалуйста, поверьте мне, Белла: это невозможно. Продолжать все это просто невозможно.

Никто в этом и не сомневался. Ей пришлось отвести взгляд, чтобы попытаться скрыть свою боль, хотя она была уверена, что ей это не удалось.

– Очень хорошо, – сказала она наконец. – Я уверена, что это только к лучшему. Некоторые из нас не рождены для того, чтобы достигнуть наивысшего блаженства. – Она нашла в себе мужество посмотреть на него и даже сумела слегка улыбнуться, потому что надеялась, что это облегчит его боль. – Я была так надолго лишена спокойной, нормальной жизни… Но теперь я понимаю, что действительно хочу этого. И я вижу, что вы не сможете мне этого дать. Пока не уверена как, но… теперь, когда моя рана способна зажить, я смогу обеспечить себе такое будущее.

Торн поднял ее и поставил на ноги. Она надеялась на поцелуй в губы, какой бы пыткой это для нее ни обернулось.

Но он поцеловал ей руку.

– Молюсь, чтобы так и было. Я действительно хочу для вас только самого лучшего, Белла Барстоу. Поверьте мне.

Он отошел в сторону и заговорил небрежным тоном, пытаясь снизить градус напряжения:

– Мне следует спуститься вниз, чтобы отпраздновать со всеми. Не стану вас беспокоить, когда вернусь в комнату. Сегодня я буду спать на полу в гостиной.

Он взял с кровати покрывало и подушку и ушел.

Белла осталась стоять там, не в силах остановить слезы, которые хлынули по ее щекам. Она не позволяла себе всхлипывать, пока не убедилась, что Торн не вышел из комнаты и больше не мог ее слышать.

Глава 23

На следующий день они выехали рано утром, чтобы вернуться в Лондон. Столь скорое отбытие они объяснили тем, что события предыдущей ночи слишком сильно подействовали на нервы миссис Роуз. Хозяин гостиницы очень извинялся. Судя по тому, насколько сильно он старался, явно полагал, что в гостинице останавливался сам герцог Айторн.

Уезжая, они заметили, что общая атмосфера в Апстоне была определенно веселой.

Табита, должно быть, чувствовала себя забытой. Казалось, что она обижалась, и время от времени издавала звуки, похожие на рычание.

Когда карета проезжала по улице города, кто-то из прохожих заметил ее, и раздались спонтанные аплодисменты. Торн помахал рукой, улыбаясь, но затем снова откинулся на спинку своего сидения.

– Нам лучше некоторое время сюда не возвращаться.

«Нам».

Не было никаких «нас».

Возможно, Торн понял, что сказал что-то не то, потому что погрузился в молчание.

– Хотите, я вам почитаю? – вдруг произнес он, и это было благословенное облегчение. События в Персии протекали благополучно.

Через некоторое время Белла сменила его, а потом они стали читать по очереди. Книги хватило на всю дорогу, пока экипаж не остановился перед ее маленьким домом в Сохо.

– Что вы скажете вашей родственнице? – спросил он.

– Моей родственнице? – Она не могла больше лгать ему, не теперь. – Я живу здесь одна. Лишь с тремя слугами. И больше ни с кем. Плачу небольшую ренту.

– Не такую уж и маленькую, я думаю, – заметил он. – Но если вы можете себе это позволить… Вы слишком молоды, чтобы жить в одиночестве.

– Моя экономка знает меня с детства, и у меня есть адвокат, который консультирует меня при надобности.

– Но большую часть времени вы предоставлены сами себе?

– Я слышу порицание? Вы знаете, почему я пустилась в это приключение.

– Хотите сказать, если не считать нашего совместного путешествия, вы все время жили здесь тихой, размеренной жизнью? – Он переступил какую-то грань, которая показалась ей подозрительной. Это вызвало ожидаемый гнев.

– В чем вы меня обвиняете?

Торн не дрогнул. Сначала плотно сжал губы, а потом заговорил:

– Я встречал вас дважды, Белла – в Дувре четыре года назад и недавно. Ваши действия не убеждают меня в том, что вы тратите все свое время исключительно на рукоделие.

– Конечно, нет. Иногда я гуляю в парке. И посещаю лекции по искусству и истории.

В его глазах был вопрос, и этот ответ явно его не устраивал.

– Что? – спросила она. – Скажите мне, чем, по-вашему, я еще занимаюсь? – Неужели он каким-то образом узнал о Беллоне и леди Фаулер? Господи, неужели он узнал в ней Келено?

Это невозможно. Она так изменилась…

Он покачал головой, расслабляясь, но все еще говорил с ноткой неодобрения:

– Жить такой тихой жизнью в вашем возрасте неправильно, Белла. Возможно, стоило остаться пожить с вашей сестрой?

– Вы говорите совершенно нелогичные вещи. – Но он уже вышел из кареты, чтобы обойти ее и открыть дверь с ее стороны. Белла собрала свои вещи в саквояж, и Торн взял его, а затем протянул ей руку.

Она вложила свою руку в его и вышла из экипажа. К этому времени Китти уже открыла входную дверь – ее лицо сияло от облегчения.

– Спасибо, – сказала Белла капитану Роузу, приседая в реверансе, с подобающим достоинством. – Я желаю вам всего наилучшего.

Он поклонился Белле в ответ.

– Как и я вам, мисс Барстоу. – Он повернулся к карете и поставил ногу на ступеньку. Но потом развернулся к Белле и сказал: – Если я вам когда-нибудь снова понадоблюсь, отправьте послание в гостиницу «Черный лебедь» в Стоутинге, Кент. Так оно быстрее всего дойдет до меня.

Затем он забрался в карету и захлопнул дверь. Экипаж покатил прочь, и Белла не стала наблюдать, как он уезжает. Вместо этого она вошла в свой дом, где на нее обрушились восклицания и вопросы Китти. Как в тумане Белла поднялась по лестнице, расстегивая шляпу. Она вспомнила, как делала это раньше. Когда вернулась из «Козерога»…

Тогда она тоже вернулась из Дувра. Но тогда у нее были такие мечты, такие надежды.

Она вспомнила про