На ней была юбка ниже колен, слишком длинная или слишком короткая, чтобы выглядеть стильно. Ее туфли видели лучшие дни. Волосы она убрала назад и сколола дешевой пластмассовой заколкой голубого цвета. Казалось, девушка была бездомной, но она была очень чистенькой и пахло от нее зубной пастой.

Мег подумала о том мужчине, с которым она говорила по телефону. Точно не отец ребенка, вероятно, сожитель матери, хотя по голосу он показался ей существенно старше и куда более образованным, чем эта молодая женщина. Иногда любовь бывает такой загадочной.

Она усадила мать и сына за один из низких столиков рядом с Кирэн, не умолкавшей ни на минуту, и положила перед ними пару мозаик, несколько листов бумаги и карандаши. Сама Мег принялась по очереди обходить своих маленьких подопечных, как делала это каждое утро, разговаривая с каждым, задавая какие-то вопросы и налаживая контакт.

– Я его уже видела, – объявила ей Эмили, когда Мег подошла к ней. – Он был в парке, когда я поранила коленку.

– Ты его видела? – Мег оглянулась. Барри и его мама пытались собрать мозаику, склонившись головами друг к другу. – Ты говоришь о новом мальчике?

– Ага.

– Его зовут Барри, – сказала ей Мег, – и я думаю, что он немного стесняется. Будешь с ним дружить?

Эмили воткнула бусинку в голову пластилиновой змеи, которой занималась.

– ОК.

Мег улыбнулась кудрявой малышке. Она отлично справлялась, несмотря на то, что ее мать в те редкие моменты, когда она появлялась в детском саду, явно демонстрировала очень и очень непростые отношения со своим единственным ребенком.

– Ты просто золото, – похвалила ее Мег. – Не знаю, что бы я без тебя делала.

– Мой папа всегда так говорит, – ответила Эмили и потянулась к коробке еще за одной бусиной.

* * *

Майкл нажал на кнопку домофона напротив фамилии дочери – Браун В. – и стал ждать. Через несколько секунд из динамика донеслось:

– Да?

Мужской голос. Майкл этого не ожидал.

– Это Майкл Браун, – ответил он. – Мне нужна Вэлери.

– Минутку.

Когда раздался долгий жужжащий звук, Майкл толкнул дверь и по лестнице поднялся на второй этаж. Вэлери стояла в дверях квартиры в форме медсестры.

– У меня мало времени, – сообщила она. – Мне нужно уходить на работу.

Поняла ли она, что ее отец специально закрыл магазин, только чтобы прийти и поговорить с ней? В середине дня торговля была особенно оживленной, и он бы не отказался съесть сэндвич в перерыве между двумя покупателями. «Вернусь в 13.30», – написал он на листке и прикрепил его к двери.

– Это не займет много времени, – сказал он, идя за ней в комнату по тесному коридору. Дочь провела его в гостиную. Мужчина стоял у окна. Как только Майкл и Вэлери переступили порог, он сразу двинулся к ним навстречу, протягивая руку.

– Том Макфадден, – представился он, крепко сжимая пальцы Майкла. – Рад наконец познакомиться с вами. Могу я предложить вам чай или кофе?

Рад наконец познакомиться? Предлагает сделать чай или кофе? Майкл понятия не имел, кто такой этот мужчина и почему он чувствует себя как дома в квартире Вэлери. Он старше его дочери лет на десять, если не больше. Волосы слегка отступили на висках, отлично сшитый костюм, начищенные до блеска ботинки. И пахнет от него каким-то ароматным деревом.

– На это нет времени, – ответила Вэлери, прежде чем Майкл успел произнести хотя бы слово. Она даже не попыталась объяснить, кто этот Том Макфадден, поэтому ее отец остался в неведении. – Что ты хотел? – обратилась она к отцу. Вэлери даже не предложила ему сесть!

Майкл решил игнорировать присутствие постороннего человека.

– Это касается мальчика, которого ты видела тогда в магазине, – начал он. – Пришли результаты теста на отцовство. Оказалось, что он действительно сын Этана.

Бесстрастное выражение ее лица не изменилось. Мужчина отошел в сторону и сунул руки в карманы брюк. Майкл надеялся, что ему неловко.

– Он твой племянник, – добавил он.

Вэлери коротко кивнула:

– ОК.

ОК? И это все? Она больше ничего не скажет о том факте, что ее брат успел стать отцом перед смертью? Майкл стоял не двигаясь, глядя дочери в лицо, мысленно приказывая ей добавить хоть что-то, спросить его о чем-то.

Вэлери резко повернулась к двери.

– Я тебя не задерживаю, – сказала она отцу. – Спасибо, что сообщил мне.

– И только? – Слова вырвались у Майкла помимо его воли. – Ты больше ничего мне не скажешь?

Она открыла дверь.

– Нет.

– Ты не хочешь с ними познакомиться?

Но молодая женщина уже скрылась в коридоре. Майкл последовал за ней.

– Вэлери, – он говорил вполголоса. – Я пытаюсь исправить положение. Неужели ты этого не видишь? Я хочу помочь сыну Этана.

Она распахнула входную дверь.

– Ты знаешь, где меня найти, – сказал Майкл, – на тот случай, если ты передумаешь.

Он прошел мимо дочери и повернул к лестнице. Дверь захлопнулась, когда он не прошел и шести ступенек.

* * *

Кускуса не было. Вернее, он был, но ни в одной упаковке не было семи порций. Пятьсот граммов это слишком много, если вам требуется всего лишь тридцать пять граммов на один вечер. С рисом то же самое, пакеты по полкило или по килограмму. Энн почувствовала, как в ней закипает раздражение. Ее уже тошнит от картошки, которую она ест вечер за вечером. А пасту она терпеть не может, да и макаронные изделия тоже не продают в подходящей упаковке. О, это невозможно.

Энн уставилась в свой список и прочла: рыбные консервы. Да, мясо тоже стало проблемой. Она просто не в состоянии есть колбаски третью неделю подряд! Но что еще можно купить в мясном отделе на развес, чтобы порции оказались одинакового размера? А они должны быть идентичными, иначе ее система не будет работать. Она просто развалится.

Отбивные на первый взгляд казались одинаковыми, но когда на прошлой неделе Энн заставила мясника взвесить каждую из них, выяснилось, что они все разные, все до единой. Мясник очень странно посмотрел на нее, когда она отказалась их брать. Вот поэтому-то она и ела колбаски две недели подряд. В качестве замены она смогла придумать только мясные или рыбные консервы. Но даже картинки на банках с консервированным мясом выглядели мерзко, поэтому ей придется купить консервированную рыбу. А это не вызывает аппетита, если представить, что ее придется есть на ужин семь дней подряд.

Энн сердито смахнула волосы с лица, докатила тележку до стеллажа с рыбными консервами и бросила в нее семь маленьких баночек тунца, в каждой ровно восемьдесят граммов. Это успокаивало, но что будет на следующей неделе и той, что будет после? Ну почему все так сложно? Ну почему план, который казался таким красивым в своей простоте, превращается в кошмар?