– Я не могу. – Ольга отвернулась к окну. – Тогда уходите.

– Нечего ломать комедию. – Старуха фурией подлетела к женщине. – У меня ноги уже гудят с вами цацкаться.

С размахом водрузив граненый стакан на тумбочку и расплескав половину мутной жидкости, старуха так же проворно выбежала за дверь. Ольга подождала, пока стихнут ее шаги, и повернула голову. Она протянула руку к стакану, но до него не хватало пары сантиметров. Похоже, бабка была прирожденным математиком и все точно рассчитала.

«Все скоро кончится… Все скоро кончится, – забубнила Ольга, закрывая глаза. – Если долго повторять одно и то же слово, то оно теряет смысл».

– Вот ведь сволочь. – Соня с раздражением швырнула телефон на пол. – «Абонент временно недоступен. Надеемся на ваше понимание…» – со злостью передразнила она механический голос в трубке.

Весь последний месяц она двадцать раз в день набирала номер Дениса, но слышала только этот отвратительный въевшийся в подкорку текст.

Сегодня же началась последняя неделя – или надо делать аборт, или уже будет поздно, а она до сих пор так ничего и не решила.

Соня мрачно прошлепала на кухню и вытащила из холодильника соленый огурец. Изматывающая тошнота ее совершенно доконала. С громким хрустом откусив половину, Соня уселась на кухонный диван и громко вздохнула.

«Нет. Я так больше просто не могу. Одна. В чужом городе. Теперь и без мужа… На кой черт мне этот ребенок? Что я с ним буду делать? Как растить? Прямо сейчас надо звонить в консультацию и записываться на аборт… Пропади оно все пропадом…»

Соня решительно потянулась к телефону, но по привычке, ставшей за последний месяц уже безусловной, набрала номер Денискиного сотового: «Абонент…» – начала свою заунывную трель механическая дама, и Соня, вздрогнув, бросила трубку.

«Все… Теперь действительно хватит. Ублюдок…» Соня не на шутку разозлилась на мужа и снова схватила телефон.

– Женская консультация? – начала было она, когда в дверь настойчиво позвонили.

«Наверное, опять кто-то с работы…» – с тоской подумала Соня, поднимаясь с дивана. В последние три недели она практически не покидала пределы квартиры, а все бумаги на подпись ей привозили домой.

«Так не может продолжаться вечно, – рассуждала она, медленно продвигаясь по коридору в сторону двери. – Надо уходить с работы, к чертям собачьим, и ехать домой. Похоже, моя карьера на этом «успешно» завершилась. Как и семейная жизнь, в принципе…»

Соня нехотя распахнула дверь и тут же истерично рассмеялась.

– Привет, придурок. Проходи… – Она гостеприимно махнула рукой. – Чего застыл на пороге?.. На пороге нельзя долго стоять – плохая примета. Вдруг поругаемся?

– Ты чего это? – Кирилл растерянно моргал глазами. – Белены объелась?

– Ну что ты, любимый. – Соня схватила Кирилла за рукав и силой втащила в коридор. – Это я так реагирую на твое присутствие. Зачем пожаловал?

– Почему на работе не появляешься? – начал он хмуро. – Забыла наш уговор?

Соня неожиданно стало легко и весело.

– Уговор? Уговор? – Она снова рассмеялась. – Пошел ты на х… со своим уговором!

Кирилл был совершенно сбит с толку.

– Ты что, материшься? Сдурела совсем? Может, у тебя уже климакс начался, поэтому ты и бесишься?

– Ты прав… – Соня медленно наступала на бывшего мужа. – Прав, как всегда… У меня климакс… Я ополоумела… А ты все равно пошел на х…!

Кирилл вспыхнул и схватил Соню за грудки.

– Прекрати, сучка, издеваться, – внезапно охрипшим голосом прошипел он в лицо Соне. – Я и не таких смелых укрощал!

– Не сомневаюсь. – Соня уже кашляла от смеха. – Ведь ты такой мужественный и сильный! Многим бабам морды бил?

– Ты будешь первой! – сорвался на крик Кирилл, отпихивая от себя стонавшую от смеха Соню. – Заткнись!!!

– Не любишь веселых женщин? – Соня попыталась взять себя в руки, но ей это плохо удалось. – Любишь грустных?

Кирилл, тяжело дыша, угрожающе двинулся к ней.

– Ой! Ой! Ой! Какие мы страшные. – Соня прижалась спиной к стене, но глаза ее горели адским огнем. – Напугал, ублюдок! Повторяю по буквам – пошел на х… сам. И свою фирму туда же прихвати… Или всем места не хватит? Я уж и не помню, какой он у тебя по длине…

Кирилл замахнулся и со всей силы саданул Соню по лицу.

– Заткнись!!!

Соня ударилась головой об стену, но на ногах устояла.

– Какие мы страшные. – Она уже открыто над ним издевалась. – Какой профессиональный удар! И почему только тебя из бокса погнали? Наверное, за дерьмовый дух? От тебя же за версту несет помоями…

Кирилл вытаращил глаза и с перекошенным от ненависти лицом бросился на худенькую женщину и повалил ее на пол.

– Стерва! Шлюха! Потаскуха! Провинциальная дебилка! – во весь голос заорал он, со всей силы пнув бывшую жену. – Тварь!!!

Внезапно чудовищная боль пронзила Соню, и она, громко застонав, схватилась за живот.

– Ребенок…

– Чего ты бормочешь? Почему больше не смеешься? – продолжал неистовствовать Кирилл, но пинать ее перестал.

Соня подползла к стене и, опираясь на нее руками, попыталась подняться. Из нее тут же хлынул фонтан крови, горячими струйками окативший голые ноги.

Кирилл в ужасе уставился на истекающую кровью женщину и, отшатнувшись от нее, бросился вон из квартиры.

Соня из последних сил поползла на кухню.

– Только не терять сознание… Только не терять сознание… – как молитву шептала она, набирая номер 03.

– У меня начался выкидыш, – прерывающимся от боли голосом прошептала в трубку Соня, – записывайте адрес… Умоляю, спасите моего ребенка! – выкрикнула она напоследок, и все поплыло перед ее глазами.

Денис уже привык и к холоду, и к периодически повторяющимся побоям. Барак, где он провел последние три недели, был довольно хорошо оборудован. Здесь даже имелось электричество, но вот с системой отопления, видимо, что-то недодумали – из четырех батарей, расположенных по периметру единственной комнаты, грела только одна. Толстый слой наледи на окнах практически не пропускал солнечного света, и Денис с трудом ориентировался во времени. Счет же дням, проведенным здесь, он старался не терять.

– Соня… Соня… Соня… – как заклинание, повторял он имя жены. – Бедняжка моя, маленькая несчастная девочка… Наверное, уже с ума сходит… А я ее даже предупредить не могу…

Денис в отчаянии дернулся, но крепко смотанные веревкой руки и ноги лишь слабо шевельнулись.

Входная дверь неприятно заскрипела, и в комнату ворвался шумный румяный с мороза парень.

– Привет пленникам, – мрачно пошутил он и подошел к Денису.

Из всех его тюремщиков этот парень нравился Денису больше всего. Он так ни разу его и не ударил, зато несколько раз приносил поесть. И не просто кусок хлеба с водой, а бутерброд с сыром, например, что в нынешнем положении Дениса считалось непозволительной роскошью. Один раз даже напоил горячим чаем из термоса, предусмотрительно захваченного с собой.