даже готов выслушать, что было дальше.

— Вынудил. Спровоцировал. Называй как угодно, суть не изменится.

— Сейчас-то что произошло? Ты спокойно сидишь, мой запах не сводит тебя с ума, ты же этого хотела?

— Да, в том и проблема.

— В чем? — Макс явно не понимал. — В спокойствии?

Поерзала на сиденье, продолжая сжимать его руку.

— Да, — буркнула, отворачиваясь к окну.

Малин высвободил свою руку. Провел по своему лицу с ругательством.

— Карина… — Макс снова выругался, теперь крепко держа руль. — Девушки… С другой планеты. Мозгоибирус называется. Слышала о такой?

— Это не смешно.

— Я и не шучу, малая. — Он в самом деле выглядел серьезным и напряженным. Лихо въехал на парковку, занятую наполовину.

Над стеклянным входом с черной гравировкой геометрических узоров висела такая же лаконичная вывеска.

Макс вышел, хлопнув дверью. Более резкие движения выдавали его настроение. Он обошел авто и дернул дверь с моей стороны.

Сунула ноги в кеды и ступила на влажный асфальт.

Никуда не хочу идти.

— Я не голодна, — оповестила скупо на эмоции.

— Я не спрашиваю, — Малин нагло схватил выше локтя и повел за собой ко входу.

Дернулась раз, второй… снова. Безрезультатно. Макс лишь начал дышать чаще, теперь открыто демонстрируя недовольство.

— Отпусти, — процедила перед дверью.

Макс проигнорировал. Потянул за ручку, не отпуская меня. Подтолкнул внутрь.

Милая девушка с планшетом сразу появилась перед нами.

— Добрый день, рада…

— Два блюда от шефа за любой стол, — грубо оборвал ее Макс. — Мы сейчас подойдем.

Девушка всей собой отражала полнейшее недоумение.

Впрочем, как и я. На рефлексе шла следом за Малиным, копя возмущение.

Дверь с отметкой уборной открылась под давлением.

— Что ты творишь?! — зашипела гневно, наблюдая за поворотом замка.

Щелчок, и в просторном помещении с раковиной на длинной широкой столешнице и еще одной дверью мы остались одни.

Макс резко дернул на себя за талию. Выставила ладони, сохраняя хоть какую-то дистанцию.

В бледно-желтых глазах черти пляшут эротический танец.

— Ты хотела огонька, я дам его тебе.

Ни намека на улыбку, ухмылку, шутку, — на что угодно. Нет. Исключительная серьезность и твердость странных намерений на его лице.

— Макс? — протянула в попытке отступить.

Ладонь легла на затылок, не позволяя отклониться. Малин с жалящим поцелуем врезался в губы.

Вцепилась ногтями в его шею, требуя остановиться и отстраниться.

Мы в туалете ресторана! Это не место для проверки на прочность.

— Прекрати. — Урвала глоток свободы для одного слова.

— Что такое? Тебе было мало ощущений, вот они — бери. — Макс рывком приподнял меня и усадил рядом с раковиной.

Спасибо, что место сухое.

Испепеляющий огонь подсвечивал бледно-желтые радужки изнутри. Вырывающиеся из зрачка всполохи облизывали более яркие края. Фигурально, конечно. В моем воображении. Но обжигающе.

— Хватит ускользать от меня, — его твердый шепот разбился о нежную кожу лица.

Ладонь ласково скользнула по щеке, дальше, рождая дрожь. Пальцы вплелись в волосы… Макс сжал их, не отпуская взгляда. Слегка оттянул, заглядывая в самую душу.

От нежности в прикосновениях остался лишь след.

— Тебе нравится все, что я с тобой делаю. — Он просунул руку под кофту.

Мурашки побежали на контрасте температур. И не только…

Сглотнула признание его правоты. Оно камнем рухнуло в желудок, придавливая. Протолкнулось вниз под проникновенным взглядом и осело внизу живота, запуская болезненную, требовательную пульсацию.

Сердцебиение разгонялось бесконтрольным авто по трассе. Сто, двести километров в час. Ничего не видно, пока впереди не окажется дерево, столб, стена. Хоть что-то, способное остановить безудержное ралли, а до тех пор обороты будут увеличиваться.

— Тебе и делать ничего не надо, — растерянным смешком разбавила собственный шепот.

Просто смотри на меня так и я буду плавиться, потому что управлять этим процессом невозможно. Химия. Способна выжечь изнутри или исцелить.

— Лестно, — в низкий голос пробралась хрипотца, — но меня не устраивает.

Волосы сильнее оттянулись под давлением, запрокидывая голову.

В приоткрытый рот сразу проскользнул язык, требуя открыться. Подчиниться. Отдаться.

Целиком. На этот раз — полностью.

Самый вкусный запах вновь обрел дурманящие оттенки.

Пробежалась пальцами по кофте вниз, прижала прохладные ладони к горячему рельефу. Мышцы напряглись сильнее, словно я глажу сталь.

Не обрывая поцелуй, Макс приподнял меня, стянул резинку брюк. Ягодицы коснулись холодной поверхности.

Жар концентрированным, легковоспламеняющимся веществом тек по венам. Согревал, мгновенно выбивая мысли, что здесь не жарко, работает кондиционер…

Не отвлекаясь от посасывания сладких губ надавила носком на пятку, сбрасывая сначала один кед, следом второй. Задергала ногами, скидывая свободные штаны. Не задумалась ни на секунду о том, что творю под жадные одобрительные поглаживания. Спины. Талии. Бедер…

Оставила влажный поцелуй на крепкой шее, пропуская через себя сдержанный стон.

С трудом справилась с пуговицей на брюках Макса, продолжая заново пробовать на вкус его кожу.

Терпкая… приятная. За все время нашего знакомства ни разу не возникло отвращения, желания отплеваться. Нет, хочется оставить его на языке. На губах.

Спустила брюки с подтянутых ягодиц, с удовольствием сжала их мимоходом. Тяжелая ткань с глухим шумом упала в ноги.

Макс вновь зарылся в волосы и оттянул, подставляя мою шею своим губам. Вторая рука напряженно сжала талию, под ухом прокатился рык.

Контроль поднимает белый флаг и отступает… медленно, но неизбежно.

Не сдержала стона.

От Макса исходит нечто животное, перед чем все просится сдаться. Инстинктивно и беспрекословно.

Я долго и стойко боролась. Даже когда все внутри плавилось, как сейчас. Когда от его клыков на шее хотелось выть. И сейчас хочется.

Закусила губу. Будет не очень хорошо, если гости ресторана услышат стоны.

В моменты опасной близости к шее из меня всегда рвался протест, и Макс, похоже, ждал его. Намеренно игрался с тонкой кожей зубами, губами, языком. Там, где у него стоит метка.

Вцепилась в его плечи… скорее одобрительно.

Не хочу больше сопротивляться. Надоело.

Проглотила очередной стон, влажную кожу обдало холодом.

Макс заглянул в глаза.

— Я не считаю это твоим поражением, но считаю своей победой.

От его голоса и смысла слов внутри поочередно затягивалась сетка из мелких узлов.

Мне было важно не проиграть, не быть побежденной. И, смотря в бледно-желтые глаза, я не чувствую себя уязвленной, растоптанной в красивой борьбе.

Малин за поясницу подтолкнул к краю, впечатывая в себя. Он, наверно, даже смог почувствовать прокатившееся по мне возбуждение. Впрочем, его, вероятно, кроет сильнее…

К черту. Плевать, кто более хмельной, когда мы оба просто хотим друг друга.

Макс прикусил верхнюю губу, лизнул, выпивая мой стон. Сдвинул полоску белья, заставляя трястись от каждого касания.

Нетерпеливо дернула его трусы вниз. Обняла ладонью бархатистую кожу твердой плоти.

Макс надавил на затылок, углубляя