По этой программе, которая делится на основную и дополнительную, предлагается обогатить японский флот 46 судами с общим водоизмещением в 123 800 тонн. В этом числе намечены следующие суда:

Броненосцев по 16 000 тонн — 3

Броненос. крейс. по 11 000 тонн — 3

то же по 6800 тонн — 4

Крейсер. II клас. по 5000 тонн —2

Истребителей по 375 тонн — 6

Минон. 1клас. по 150 тонн —6

Минон. II к лас. по 110 тонн — 16

Подводн. лодок по 120 тонн — 16

Всего 46 судов

Из вышепереименованных кораблей часть (основная программа) должна была строиться на иностранных верфях, а часть (дополнительная программа) на отечественных заводах...

Из этой программы в настоящее время, т. е. 1 января 1904 года, один броненосец действительно находится уже в постройке, а 2 крейсера по 6800 тонн уже куплены, в виде «Нишин» и «Кануга».

Попутно с постройкой также были приняты меры к расширению имеемых военных портов Иокосуко, Сасебо, Куре и устройству новых в Майзуру и Оминато. Но кроме этих первоклассных портов создан еще целый ряд портов-убежищ и минных станций.

На основании всего вышесказанного приведенный ниже быстрый рост бюджета морского министерства явится вполне ясным...»

«Справочная книжка» стала поводом для новых тревог Макарова. Однако в Морском ведомстве к его озабоченности японскими кораблестроительными программами отнеслись довольно спокойно:

— Ваше превосходительство, разве может государство, да еще такое, как Япония, тратить на военный флот треть своего государственного бюджета?

— Конечно, может. Да Япония и тратит его: 1897 год — свыше 78 миллионов иен из 240 бюджетных. Тридцать два с половиной процента. Уже одно это должно нас тревожить.

— Так в чем вам, Степан Осипович, видится опасность?

— А в том, что речь идет не о Мировом океане, а только о водах Дальнего Востока. А там наше Приморье, каторжный Сахалин, Камчатка. И еще до конца не выстроенная порт-артурская крепость, наконец.

— Но Токио не выдержит бремени таких расходов на кораблестроительные программы. Столько в процентном отношении на создание боевых кораблей не тратила даже владычица морей Британия в свои лучшие годы.

— Возможно, что и не выдержит. Но к тому году, когда государственная казна Японии урежет бюджетные субсидии морскому ведомству, у Токио будет большой современный военный флот.

— Но его надо будет еще построить. А это дело времени и дипломатических игр.

— А в далеко смотреть не надо. Уже сейчас японский флот заметно сильнее нашего флота Тихого океана. Даже сравнительный анализ можно не проводить.

— Мы можем усилить нашу Тихоокеанскую эскадру за счет балтийских кораблей. Не так ли?

— Конечно, можем. Но с Балтики на Дальний Восток надо еще успеть вовремя прийти. И где базироваться балтийцам там, скажите на милость?

— Как где? В Порт-Артуре, разумеется. Есть еще Владивосток с прекрасной бухтой Золотой Рог.

— Золотой Рог действительно хорош для стоянки флота. Но причалов для больших броненосных судов там по сей день нет. И угля во Владивосток из Европы не навозишься...

— Угольные копи работают на Сахалине. Он дешев — работают каторжники, а не вольнонаемные люди.

— Все дело в том, что сахалинский уголь для топок боевых судов мало пригоден. Броненосец, к сожалению, — не коммерческий пароход, который и сосновые дрова может «поедать».

— Есть же еще и угольные копи на юге Маньчжурии?

— Ну и что от них пользы. В случае войны японцы перережут железную дорогу, и порт-артурские угольные склады начнут пустеть с каждым выходом эскадры в море...

Сопричастных к «японским» тревогам вице-адмирала Макарова людей в последний год его жизни оказалось совсем немного. Во-первых, войны Японии против России флотская общественность никак не ожидала. Японо-китайская война по своему размаху на суше и в море ничем особо не отличалась, и потому победа Страны восходящего солнца в Санкт-Петербурге власть предержащих людей не озаботила.

«Успокаивающий момент» Макаровым хорошо понимался. Сам тому был не раз свидетель и прямой участник. Броненосный флот Балтики на Кронштадтском рейде во время смотров выглядел внушительно. Столь же успокаивающе во время морских торжеств выглядел и Севастопольский рейд. Флоту ли России не побеждать в случае необходимости в морях далекого от столицы Востока?

Мало, слишком мало оказалась единомышленников у Степана Осиповича в те один-два года перед большой войной на Дальнем Востоке, в которую Российская империя «вкатывалась» неподготовленной. Но все же единомышленники у кронштадтского главноуправляющего были.

Вывод вице-адмирала Макарова, сделанный в докладе морскому министру вице-адмиралу Ф. К. Авелану о том, что активные действия японцев против России на Дальнем Востоке, вероятнее всего, начнутся с «нападения на русский флот с целью его уничтожения», получил теоретическое подтверждение. Вряд ли автор ожидал получить в своих тревогах именно такую поддержку.

А дело было так. В Морской академии в 1902-1903 годах проводилась стратегическая игра. В ней принимали участие профессора и слушатели академии. Разыграв на карте ситуацию, когда Япония первой нападает на Россию, участники стратегической игры и сделали вывод, полно стью подтверждавший своими расчетами макаровский.

Когда результаты командно-штабной игры на дальневосточном театре военных действий доложили морскому министру вице-адмиралу Авелану и его заместителям, это произвело на них шокирующее впечатление. И понятно почему: главный командир Кронштадта своими докладными записками у флотского начальства, что называется, «сидел в печенках».

Однако профессора и слушатели Морской академии ошиблись в своих ожиданиях. Письменное заключение о результатах стратегической игры было отправлено на хранение в министерский архив.

Тревогу бил и младший флагман порт-артурской эскадры контр-адмирал П. П. Ухтомский. Он писал в столицу, что будущий театр войны на Желтом море никак не изучается:

«...Корабли эскадры... кроме Дальнего и бухты Десяти Кораблей, никуда не ходили, берегов наших не знают. Артиллерийские стрельбы ведутся редко, и при этом стреляют больше по стоящему судну-мишени, чем по буксируемому...»

Тот же контр-адмирал Ухтомский, говоря о взаимодействии эскадры с гарнизоном порт-артурской крепости, замечал в своих мемуарах:

«Когда началась война, наши миноносцы боялись подходить к нашим берегам, опасаясь быть расстрелянными своими же береговыми батареями...»

Говоря о неподготовленности русского флота на Тихом океане к войне с Японией, командир эскадренного броненосца «Севастополь» капитан 1-го ранга Н. О. Эссен заявил штабным работникам царского наместника на Дальнем Востоке: