Сдерживаясь, уточнил:

– Всё?

– Ещё один ушёл на рынок, заодно слушать, что вообще нового говорят.

Я буркнул:

– Вот уж сегодня он наслушается, – обернулся к наёмникам, приказал. – Соберитесь все ближе ко мне.

Быстрым шагом двинулся в центр склада, Рейка и Зотар шли за мной всего в шаге позади.

Остановившись, я оглядел наёмников. Кто-то был бледен, кто-то кривился, встречая мой взгляд, кто-то опускал глаза. Тут и там вспыхивали символы в Указах. У кого-то ярче, у кого-то слабей. А у кого-то и не вспыхивали. Это давало надежду.

Я тяжело вздохнул, собираясь с мыслями, потёр дёргающуюся бровь. Наконец громко произнёс:

– Какая для вас разница, как вы приносили мне верность? На артефакте Древних или по мановению моей руки?

Никто не ответил. Я поджал губы, затем опомнился, отменил свой предыдущий приказ:

– Разрешаю говорить.

Но всё равно не раздалось ни звука.

Я процедил, сдерживая злость:

– Каждому из вас в пещере я давал выбор. Любой мог отказаться подходить к тому, что я выдавал за артефакт Древних…

Кирт перебил меня:

– Помнится, когда я очнулся, то ты сказал, что заставил всех поклясться на Камне. Да и от меня не требовалось согласия.

Я заметил, как тут и там стражники принялись переглядываться. Скривился и признал:

– Так и есть. После всего случившегося я был слишком зол на всех вас, – Повысив голос, сказал правду. – Я вообще хотел убить вас всех, – Кирт скривился, на миг опустил взгляд. Я напомнил им то, что они возможно уже забыли. – Одних за то, что травили собратьев, других за то, что слепо следовали за своим хозяином, выполняя всё, что он им скажет. Только благодаря заступничеству Зотара я дал вам шанс.

Кто-то выкрикнул:

– Можем ли мы вообще быть уверены в себе и своих поступках? Что, если мы делаем лишь то, что угодно тебе?

Я не успел даже ответить, как Кирт презрительно хмыкнул:

– Не мели чушь, Орнаф. Сколько лет ты был долговым у Домара? Не чуешь, когда идёшь против контракта, а когда можешь действовать свободно? Будь уверен, ты забываешь мыться не потому, что господин тебя заставляет зарастать грязью.

По рядам наёмников прокатились смешки. Я бросил на Кирта быстрый взгляд. Господин?

Снова заговорил, спеша убедить:

– Вы же должны знать, что мастера Указов кланов и семей лично участвуют в заключении контрактов с лучшими стражниками или наследниками. Считайте себя именно такими, лучшими. Какая, по сути, разница, как заключён контракт между мной и вами? Свитком или только моей силой? – кто-то из стоящих передо мной скривился, кто-то усмехнулся, покачивая головой. Я лишь пожал плечами. – Не знаю, что за байки у вас ходят про Мастеров Указов, но мы вовсе не всесильны, Барерис верно сказал. Будь это по-другому, я бы не ходил полгода, скованный долговым контрактом. Не пошёл бы в лес, где меня могли сожрать в любой момент, потому что я не мог даже взять в руки оружие. И уж, конечно, я не заставлял Симара убивать Аймара. Вам, годами подчинявшимся Симару и Домару, лучше остальных должно быть известно, что братья и без меня отлично справлялись со своими делами.

Я заметил, как кто-то из наёмников кивнул и торопливо продолжил:

– Да, когда после пещеры я вернул себе силы, то отомстил Домару в Ясене, навесив на него свой Указ, сделав его слугой. Но уж точно я не заставлял его красть печать Врат. Я и узнал о ней только сегодня.

Не заметив на лицах людей веры в свои слова поспешил добавить:

– У меня нет и никогда не было этой Печати! – заметив взгляд Рейки, я тут же выкрикнул. – Я готов покляться в этом на амулете Истины! Мне… Да мне, мастеру Указов, вообще не с руки ссориться со Стражами! Хотите верьте, хотите нет, но я же пришёл с Первого пояса, меня оттуда лично проводил местный Страж, уверен, они приглядывали за мной и здесь, – вспомнив, я припечатал. – Да вы же сами его видели после Ясеня! – наёмники принялись переглядываться и шептаться. Ободрённый, я тут же продолжил. – Сами же слышали сейчас голос – за нарушение правил о Возвышении! Это же про меня, я же сказал тогда об этом Стражу! Если бы это я тронул Печать, то Стражи бы уже давно нашли меня и свернули мне голову!

Кирт махнул рукой:

– Господин, да всем плевать на Домара, печать и прочее. Половина из нас даже рада, что Саул наконец накажут.

Гавал буркнул:

– Не говори за всех.

Кирт усмехнулся:

– Я сказал за половину, Гавал. Вторую половину оставил тебе, как знал.

Несколько мгновений они бодались взглядами, затем Гавал покачал головой:

– Бедствие – это слишком суровое наказание.

Кирт лишь пожал плечами:

– Но мы здесь при чём? Наказание наложили именем Императора, это он так решил. Там ведь наказали не только за нас, не только за господина, но и за печать. И знаешь, что я скажу? – Гавал молча пожал плечами. Кирт хмыкнул. – Домар слишком умён, чтобы совершить такую глупость, – наёмники зашептались, да я и сам внимательно слушал. – Если хочешь отомстить, то мсти. Но если бежишь после этого, то зачем тащить с собой стражу и слуг? Зачем убивать их?

Гавал покачал головой:

– Слуг.

Кирт отмахнулся:

– Снова ты об этом. Не верю. Уверен, тела стражников просто ещё не нашли. Ты же не хуже меня знаешь Домара. Он бы сбежал только с женой, дочкой и парой самых верных слуг. Никто бы его не поймал. Он не положил бы на весы жизнь дочери и печать Врат. Я вообще думаю, что пропажа слуг и стражи – это дело рук кого-то из соседей. Из тех, что посильней. Тамим или Мечей. Это они и утащили Печать. Сами подумайте, почему Домара поймали, а Печать не нашли? Зачем вообще туда примчался их Предводитель и устроил то представление с убийством старика Сирка?

В наступившей тишине кто-то негромко пробормотал:

– А ведь и точно.

Наёмники принялись шептаться ещё громче, а Гавал поджал губы:

– Кто-то не хотел, чтобы Саул сумели хоть в чём-то оправдаться.

Кирт ухмыльнулся:

– Сколько вообще у Саул останется после Бедствия сил? Сколькие из них выживут? Соседям только и останется, что протянуть руку и забрать земли себе. И всё будет по правилам. Я вот слышал, что у Мечей стало слишком много комтуров.

Все загомонили, я тоже не выдержал, с насмешкой спросил:

– Раз уж вы хоть немного мне поверили, то может, дослушаете до конца? У меня всё ещё есть что вам предложить.

Тут и там начали вспыхивать символы в Указах. Я медленно крутнулся на месте, оглядывая всех, спросил:

– Что? Вы все помните – я пообещал, что служить мне будете два года. Два года верной службы и вы станете свободными. Разве я дал вам повод думать, что обману вас в этом? Я вернул вам броню и оружие, дал денег, раз за разом тренировался с вами, делая не только себя, но и вас сильней, – вспомнив, добавил. – Я позволил троим из вас забрать родных из Ясеня. Не случись этого и они сейчас были бы мертвы. Я готов и дальше помогать вам становиться сильней, потому что мой отряд и должен быть сильным. Потому что мне ещё нужно отыскать своих родных. И уверен, что дорога будет нелёгкой.