– Дак, молодой же ж еще, не видывал ни разу-то, – снисходительно пояснил Бахрап. – Я-то успел их застать, а он опосля же ж народился, когда они уже же ж свободно-то не бегали. А у нас где же ж на них посмотришь-то? Нету же ж их у нас-то.

   Граж очухался и вежливо попросил разрешения потрогать чудо невиданное. Чудо, привыкшее за годы рабства и не к такому, но начавшее верить, что у нас ему ничего подобного не грозит, вздохнуло и опустило голову. Гном, приняв это за согласие, рванул вперед. И наткнулся на Узиани. Лекции, прочитанной ею второй раз впавшему в ступор Гражу, мог позавидовать сам Фаарр. После гнома дриада взялась за эльфа. Пока тот получал свою долю воспитательного процесса, Граж бочком проскользнул в дальний угол и вышел оттуда только к ужину, продолжая с опаской поглядывать на грозную лесную деву. Младшие откровенно веселились, Тайрин виновато и влюбленно смотрел на свою подружку, Бахрап – укоризненно на потенциального зятя, мы с Алиани старательно сдерживали улыбки.

   Ночевать Алиани я все-таки забрала к себе. Дождавшись, пока все разойдутся по своим комнатах и притихнут, попросила ее поставить тишину. Водяные стены сами по себе хорошо глушили звуки, но не полностью, а разговор был секретным. Дриада удивилась, но просьбу выполнила.

– Что-то случилось?

– Нет, это личное, поэтому не надо другим пока слышать.

– Ваади услышит, если захочет, здесь везде его стихия.

– Ваади ладно, он сам догадывается. А Фаарр?

   Дриада кивнула на пиалку с огоньком. Понятно. Я выставила его за дверь, шепотом извинившись и пообещав скоро забрать. Алиани рассмеялась:

– Это ты кому из них?

– Сама не знаю, обоим, наверное. Я у тебя спросить хотела про аленки. Когда мы в Лесу были, я их не видела.

– Аленки –солнечные цветы, они свет любят, в лесах только на больших полянах растут.

– Они долго цветут?

– Долго, от последнего снега до первого.

– Аленка ведь твой цветок, да?

– Да, это не секрет.

– И огромными они у тебя уже становились, да?

– Как ты догадалась?

– Случайно. Когда мы про сон говорили, ты удивилась… или испугалась, что Младшие об этом знают и успокоилась, узнав, что это лишь сон и их догадки. Это было, когда ты в Фаарра влюбилась, да?

– При чем здесь Фаарр?

– Я знаю, что вы с ним… В смысле не вы, а ты его любишь.

– Откуда? Догадаться ты не могла. Ваади сказал?

– Давно, когда я тебя еще не знала, только слышала.

– Почему вы обо мне говорили?

– Мы не о тебе, это случайно вышло. Слово за слово… Ты ему никогда не признаешься?

– Нет. И ты не скажешь.

– Нет, конечно, это только ваше. Но я еще спрошу. Младшие говорили, что это происходит, когда дриада влюбляется. Но я думаю, должно быть что-то еще, иначе мы бы здесь утонули в розах. Правильно? Что это?

– Многое. Радость, спокойствие, счастье и удовольствие от полного слияния.

– Секс?

– Да, это нам тоже необходимо. У Узиани не выйдет, пока она не перестанет бояться потерять Тайриниэля. Она в постоянном напряжении и это ее сдерживает. И да, я была с Фаарром. Один раз. Так получилось, его вины нет, я сама хотела этого. Я влюбилась в него с первой встречи, он об этом не знал, мы хорошо умеем прятать свои чувства. Но с ним и этого не нужно было, он меня совсем не замечал, разве что, как подружку Флэарри. А она сразу догадалась.

– И не сказала ему?

– Нет, она росла среди нас, ей не нужно объяснять, как тебе, наши правила. Он тогда до рассвета ушел, срочно, позвал кто-то. Не должен был увидеть, какой стала наша полянка, не успевал просто. Это вообще Флэарри полянка, она ее от всех закрыла, как Ваади свой дом. Туда войти могли только они и я. Или тот, кого я приведу. Я с нее с того дня почти не уходила, там столько силы было и… Мне было хорошо там.

– А потом ты привела туда Алдариэля и Амарриэлли.

– Я подумала, пусть у них будет немного счастья.

– И поделилась своим. Расскажи Тайрину об этом. Мне кажется, ему будет чуть легче от того, что у сестры был маленький кусочек счастья в те кошмарные дни.

– Мрачные дни.

– Какая разница. С Фаарром вы больше так не… встречались?

– Нет. Только тот раз, одна ночь. Все.

– Не все… – я собиралась сказать, что в тот день Фаарр, по его выражению, ждал, что его встретят поцелуями, но прикусила язык. Алиани упрямая и ни за что не пойдет на разговор с ним. Будет только зря терзаться несбывшимся. Вместо этого сказала другое, лучше пусть у нее будет чуть-чуть надежды. – Мне же не просто снится этот сон. Значит, твои и мои аленки еще будут.

– Маррия, аленка – не только мой цветок, но все равно спасибо. А Тайриниэлю я скажу, думаю в этом ты права. Но без подробностей, они его не касаются.

   Он оборачивался на мой крик. Он, из моего Сна, оборачивался. Я видела точенный профиль невозможно прекрасного лица. И ухо. Эльфийское ухо.

– Мар, Мар, просыпайся, соня!

– Он… Я… Эльф… Фаарр!

– Ага, я. Проснулась?

– Что ты здесь… что я здесь… А почему я здесь? – оказывается я не в своей кровати, а на диване в гостиной.

– Ты спишь, я тебя бужу, а здесь, чтобы не разбудить Алиани.

– Логично. Фаарр, ну почему не на минуту позже?

– Не успела во сне спасти эльфа?

– С чего ты взял?

– С тебя. Ты сказала.

– Я? Нет, тебе послышалось. Что случилось?

– Смотри!

   В пиалке с огоньком бегала золотистая ящерка. Она ныряла в лепесток пламени, вставала на задние лапки, забавно шевелила ушками и сверкала крошечными глазками.

– Кто это? Откуда?

– Саламандра, мелочь совсем, только родилась. Час, не больше.

   Он подставил палец, и ящерка вскарабкалась ему на ладонь, повела носиком, словно принюхиваясь и плюхнулась на спинку, демонстрируя ярко-рыжее брюшко. Фаарр легко погладил его, ящерка ответила десятком искорок.

– Хочешь? – он протянул ладонь. – Не боишься?

– А можно?

– Можно, она же у тебя зародилась.

– Как у меня? – подставила руку и Огненный передал мне сказочное существо. Она тут же перевернулась, стала на лапки, осмотрелась, принюхалась и распласталась на ладони. Горячая, но не обжигает, наоборот, приятно.

– Видишь, узнала. Погладь ее, им нравится, – провела пальцем по шершавой спинке, ящерка довольно потянулась. – Ты с огнем разговаривала? Вот, результат. Она выбраться пыталась, глупая еще, но любопытная. Выпала, испугалась, плакать начала, меня разбудила, а я тебя.