class="p1">Наполеон высадился-таки на побережье Ла-Манша и с боями продвигался по Британии. А ирландские повстанцы, внезапно для властей прекрасно вооруженные и отменно обученные, громя армию уже захватили предместья Лондона. Королю, чтобы не потерять не только власть, но и саму жизнь, пришлось договариваться с руководителями Ирландской республиканской армии, а проще говоря, с Гарри О-Нилом. И мечта парня, о которой он мне когда-то поведал в госпитале, сбылась, английский монарх скрепя сердце и скрипя зубами вынуждено признал независимость Ирландии!

Но всё это случится позже.

Завершался март, а Великая княжна Елизавета Александровна чувствовала себя превосходно. Я терялся в догадках: неужели вспомнил беду не того царя и напрасно сломя голову несся из средней Азии? Ну, нет, историю в погранучилище я любил, да и преподаватель спуску не давал... Может, моё вмешательство так поменяло события? Не должно, политика и экономика вряд ли так связаны со здоровьем отдельного человека... В тягостных раздумьях я сидел в детской.

Со-владелец тела, которому я уступил управление, увлеченно играл с первенцем. Но, почуяв моё состояние, встревожено спросил: "Ты что, Савелий? Болит что-либо?" - и тут же сообразил, что сморозил глупость, - "Нет, болело бы и у меня тогда. Что стряслось-то?" - "Пустяки, Вашбродь", - отбрехался я. - "Ну коли пустяки, помоги Петьку растормошить. Гляди, все игрушки ему наскучили видите ли". Я машинально взял листок бумаги и сложил одну из излюбленных в моём детстве забав. Мальчишка, уразумев суть, аж запрыгал от восторга.

Я, решив-таки, что память меня подвела, выкинул из головы недуг Великой княжны, окунулся в текучку и едва не прошляпил. Насторожился, только заметив, какими потерянными стали царь с царицей. Осторожно выведав у Александра I причину его переживаний, про себя чертыхнулся. А история меж тем повторялась, как и в моём времени.

У дочки Александра I Лизы зубки начали резаться после 17 апреля 1808 года.

Придворный врач Императрицы Елизаветы Алексеевны, лейб-медик Франк, который не умел такое лечить, давал малышке укрепляющие средства, чем только увеличил воспаление. Девочка жутко мучилась, отчаявшаяся мать призвала наилучших из известных ей докторов, дипломированные иностранные эскулапы поливали друг друга грязью на консилиумах, важно морщили лбы, назначали то одно лечение, то другое, но ребенку становилось только хуже.

Император осунулся, под глазами залегли тени, Императрица ходила с искусанными в кровь губами.

Кончита пыталась убедить венценосную подругу в необходимости довериться индианке, с жаром рассказывала историю излечения Мигеля в весьма схожей ситуации, но присутствовавший Франк показательно-надменно хмыкнул и по-немецки брезгливая Елизавета Алексеевна испуганно замотала головой.

Заботливую Утку эскулапы подняли на смех, сумели убедить Царскую чету в важности основанного на науке лечения, а не какого-то там тёмного, безграмотного простонародного.

Мне удалось "достучаться" до Императора только через личного врача и близкого друга Александра I лейб-медика Якова Васильевича Виллие.

И только в ночь на 28 апреля, когда девочка уже не могла кричать, а только вся, пылая, кряхтела в бреду, отчаявшаяся царица, увещеваемая супругом, под словесным напором поддалась уговорам. Со смесью мольбы и ужаса от предстоящей "шарлатанской" процедуры, как ей нашептал Франк, встретила появление индианки.

Заботливая Утка не стала жевать ивовую кору, чего страшилась Императрица. Чтобы смазать дёсны страдающей Великой княжны, теперь в нашем распоряжении был салицил, выделенный Евгением Васильевичем Базаровым в виде кристаллического порошка. А сама индианка прошла курсы медицинских сестёр милосердия у Вилие при военном госпитале. Бывшая знахарка моментально переоделась в стерильное, тщательно вымыла руки с мылом, да ещё протёрла спиртом, растворила в дистиллированной воде лекарство и ватным тампоном сноровисто и нежно смазала дёсны страдалице.

У домашнего доктора Императрицы лицо вытянулось, глаза полезли на лоб и он дёрнулся было помешать, в его понимании, столь святотатственному поношению медицинской науки. Но личный врач Александра I Виллие схватил прыткого датчанина за рукав, отрицательно покачал головой и тот, надувшись, отвернулся.

Спустя томительные полчаса дыхание маленькой царевны стало ровнее. Индианка ещё дважды повторяла лечебную процедуру на глазах безутешной матери. И только когда девочку перестало лихорадить, пропал липкий пот, ушел жар и она наконец спокойно уснула, царица облегченно выдохнула. А затем решительно вытолкала всех собравшихся вон из детской спаленки, на время превращенной в больничную палату. Всех, кроме Заботливой Утки.

Император покидал комнату со счастливой улыбкой. Выйдя в прихожую, обвёл взглядом присутствующих, нашёл меня и жестом пригласил следовать за собой.

Глава 22: Радиовещание

в которой Савелий создаёт газету без бумаги и расстояний

В кабинете Александр I кивнул мне на кресло, быстро прошёл к столу, опустился на стул и, бросив вороватый взгляд на дверь, открыл тумбу, вытащил небольшой подносик с маленькой бутылочкой коньяка и стопкой, поставил на столешницу, нагнулся, кряхтя запустил глубоко руку, вытащил ещё одну стопку. Пояснил со вздохом:

- Елизавета Алексеевна не поощряет, ворчит, когда я, - он кивнул на натюрморт, - Но иногда бывает надо... А сейчас отпустило... Давайте, Николай Петрович, всё-таки Вы к этому благому делу руку приложили.

Он снайперски наполнил маленькие рюмочки, поднял ближнюю и, дождавшись ответного жеста, стукнул об мою.

- Ну, что же Ваше Величество, за здоровье Великой княжны! - произнёс я тост.

Он благодарно кивнул, закинул в себя содержимое тары, пожевал губами, мотнул головой, разлил ещё раз, стукнулся, сказал:

- Ну, за Вашу проницательность! - глотнул, поставил стопку, - Ффуу, у меня прямо как гора с плеч. Как она ловко! Как, Вы говорите, зовут вашу, - царь покрутил ладонью, подбирая слова, - вашей... врачевательницы что ли. Даже не знаю, как женщину доктора назвать. - Засмеялся, крутя головой.

-Она ещё не доктор, но усердно учится у Виллие, а зовут её Заботливая Утка.

- Да? - вскинул ресницы Император, - А, ну да, Вы же рассказывали, что она индианка. Так она, что же, некрещёная что-ли? - он нахмурился.

- Ну как некрещёная. Из Испанских владений, католичка, - сказал я первое, что пришло в голову, торопясь успокоить набожного самодержца. Хотя и сам толком не знал её вероисповедание и попенял сам себе, что мог бы заранее уточнить.

- Заботливая Утка, говорите... - задумчиво произнёс царь. - А что, - он взглянул на меня, - а ведь ей подходит. Правда, как утка с утёнком, она с Лизонькой нашей: Итак, её повернёт, и так положит. А что это за стеклянную трубку она под мышку Лизоньке сунула?

- А это