— Я на минутку. — Прикрыв глаза ладонью заскочила в тар Верта, так же, не глядя, бросила один из моих костюмов и выскочила обратно.

Заставив меня улыбнуться. Уж больно уморительно смотрелась ее попытка не смутить нас вторжением. И я могла бы поверить в ее искренние намерения, если бы одежда не попала мне точно в руки.

— Я только переоденусь. — Улыбнулась я смущенно жениху, давая понять, что не собираюсь избегать того разговора, который начался сам собою.

И скрылась за тканевой перегородкой.

— Я тоже. — Прошептал он мне вслед.

Жаль, что нельзя одеваться бесконечно. Все-таки, как бы я не пыталась успокоить взъерошенные нервы, сделать это мне не удавалось. То некстати вспоминался запах мужского тела и его сильные руки, то память услужливо выдавала сказанное в кажущемся далеком прошлом бабулей о том, что для потери свободы достаточно только одного слова, а вот для ее обретения…

У меня сейчас были более важные проблемы, чем думать о том, что для меня важнее: мурлыкать как кошка от удовольствия, когда его ладони нежно касаются моей кожи, или иметь возможность выбирать свою дорогу не интересуясь ничьим мнением.

Так что я, застегнув последнюю пуговицу на рубашке, решительно откинула отделяющий меня от основной части жилища полог, только в последнее мгновение сообразив, что мне следовало сначала уточнить, хватило ли ему времени на сборы. Впрочем, стоило ли теперь беспокоиться?!

Он сидел у очага на тканом коврике, по-восточному подогнув под себя ноги, и всматривался в чарующий танец пламени. Отметив мое появление, поднял глаза, буквально затопив меня нежностью.

Если до этого у меня еще были какие-то сомнения, то теперь они отпали полностью. Я знала, что это один из лучших мечников, которых я видела в своей жизни, а повидать их мне пришлось нимало: у деда много воинов, и неумех среди них нет. Но то, что я успела заметить, когда мы отбивали Верту, давало мне возможность сделать именно такой вывод.

Мнение, которое сложилось в человеческих землях о лорде де'Марк, называло его истинным приверженцем короля, человеком чести и долга. Не забывая упомянуть о его преданности тем, кого он называл своими друзьями, хитрости, с которой он избегал расставляемых на него ловушек. И о хладнокровии, с которым он кидался в схватку.

И этот человек, которому посчитал честью служить снежный барс, сейчас смотрел на меня, не скрывая чувств, которые ко мне испытывал. Это трогало значительно больше, чем самые витиеватые слова. Но вряд ли бы могло заставить меня ответить на его внимание, если бы мое сердце не желало того же. А раз так… как говорила все та же бабушка, сначала нужно ввязаться в авантюру, а потом смотреть, что из этого получится.

Я опустилась на коврик с другой стороны очага, чтобы видеть его глаза, когда мы продолжим наш разговор. Не знаю, как многое мы сможем сказать друг другу, но каждое произнесенное сейчас слово будет очень важным. Потому что станет основой той жизни, которая нам предстоит.

Если предстоит…. Щемящей болью в сердце всколыхнулся воспоминанием мой вопрос кукушке и наступившая тишина, в которой не прозвучало ее ответа. И это занозой засело в памяти, лишая меня сил вернуться в привычное состояние. В котором моя уверенность неплохо сочеталась с бесшабашностью, а воспитание, положенное княжеской внучке с беззлобным ехидством.

— Мы идем дальше? — Прервала я молчание.

Не то, чтобы затянувшее безмолвие меня пугало — с ним было уютно и без слов. Но мы с ним сейчас находились не в равном положении. Вряд ли много было того, что ему не было обо мне известно. Раз уж собирался предложить сделку, должен был разузнать, с кем собирается связываться. А вот я… как-то раньше не сильно интересовалась одним конкретным лордом.

— Я бы предпочел вернуться. — Не отводя от меня взгляда начал он. — Однако, должен сделать то, что обещал своему отцу. Но мне будет спокойнее, если ты с Ньяллем вернешься в мой замок.

— Пока я не была твоей невестой, ты готов был рисковать моей жизнью, — ухмыльнулась я, с легким злорадством ожидая, как он будет выкручиваться из этой, весьма двойственной ситуации, — а теперь ты решил меня поберечь?

— Я никогда не позволил бы себе рисковать твоей жизнью. Ни тогда, ни сейчас. — Совершенно спокойно, без малейшего намека на то, что его задели мои слова, заговорил он, как только затих мой голос. — Но еще вчера я был уверен в своей способности оставаться хладнокровным. Сегодня же вынужден сомневаться в этом. Да и о готовности кошек, защищать мужчину, которого они признают своим, мне известно.

Не многовато ли он знает о том, о чем знать совершенно не должен? Не уверена, что ему понравится мой следующий вопрос, но не задать его я не могла. Не хотелось бы мне узнать некоторые подробности из его жизни после того, как уже не смогу ничего изменить.

— Тебе слишком многое известно об анималах. Простым любопытством это трудно объяснить.

И вновь он словно не заметил легкий рык, прозвучавший в моем голосе.

— Я очень хорошо знаю твоего деда и его сыновей. А с Азаиром мы защищали границы земель оборотней, когда на них напали Изарогцы.

— Чтобы мой дед стал настолько откровенным, чтобы рассказать о секретах своего рода, ты должен не просто его знать. — Не скрывая, что его ответ меня не устраивает, фыркнула я.

И только сказав, словно вновь услышала его слова: 'А с Азаиром мы защищали границы земель оборотней…

— Ты человеческий маг, которого князь взял в ученики?!

Мелькнувшая в голове догадка прекрасно объясняла не только то, что он слишком много знал, но и то, что его лицо показалось мне смутно знакомым. И хотя видела я его только один раз, да и то издалека, теперь уже не сомневалась в изощренности судьбы, которая сделала все, чтобы оказалось исполненным желание наследника князя оборотней.

В тот день, когда нас впервые свели пути-дорожки, я первой выскочила во двор, заметив вернувшегося вместе со своими воинами из похода на рубежи дядю. Кинулась к нему и, весело засмеялась, когда он, соскользнув змеей с лошади, поймал меня и подкинули к небу. А потом во внутренних воротах замка показалось двое всадников, которые явно не были оборотнями. Азаир обернулся туда, заметив мой удивленный взгляд, и я услышала то, что поразило меня значительно больше, чем присутствие людей среди подданных деда. И слова те оказались пророческими:

— Хотел бы я видеть его твоим мужем. Но… — и он опустил взгляд, в котором я успела заметить горечь, — он уже принял, что в его жизни нет места такому счастью. Хотя отец и показал, что для него еще не все потеряно.

И вот теперь он не просто сидел передо мной, он назвал меня своей невестой.

— Да, Тиана, — он смотрел на меня, словно пытаясь понять, способен ли ответ, который он мне даст, изменить то, что уже свершилось, — твой дед был моим наставником.

— Ну, тогда, — фыркнула я, чтобы сгладить возникшее напряжение, — тебе придется дать мне клятву, что ни князь тигров, ни его старший сыночек не имеют никакого отношения к нашей помолвке.