Пока остальные обменивались благодарностями ипрощаниями, кСелуччи подошел спротянутой рукой Стюарт.

–Спасибо запомощь.

Тон вовсе небыл любезным, ноСелуччи понимал, что такое гордость. Он улыбнулся, стараясь непоказывать зубы, ипожал Стюарту руку.

–Незачто.

Их хватка, твердая ссамого начала, окрепла настолько, что напредплечьях обоих вздулись вены. Селуччи был почти надесять дюймов выше исоответственно тяжелее ивсеже начал беспокоиться, что ему раздавят пальцы.

Надин, почуяв запах соперничества, толкнула Вики локтем; таобернулась.

–Они будут продолжать втомже духе, пока один несломает руку другому?– сухо поинтересовалась Вики, прищурившись насилуэты двух мужчин, застывших ввеере света, расходящегося отмашины.

–Ссамцами никогда наперед незнаешь, чем дело кончится,– почти такимже тоном отозвалась Надин.– Похоже, их тела могут функционировать еще часами после того, какотключаются мозги.

Вики кивнула.

–Я тоже это заметила.

Она непоняла, что послужило сигналом разорвать хватку. Только что мужчины сплетались руками внекоем армрестлинге, авследующий миг уже хлопали друг друга поплечам, каклучшие друзья. Равновесие было наконец достигнуто, ижизнь потекла своим чередом, словно повернули выключатель, ноВики несобиралась спрашивать, что именно случилось, потому что нехотела этого знать.

Пока Стюарт требовал, чтобы жена объяснила, надчем она смеется, Селуччи неожиданно озадачился проблемой логистики: кто поедет рядом сним напереднем сиденье? Это казалось ребячеством, но, хотя сиденье поправу должно было достаться Вики– она была выше иимела право скомфортом разместить ноги,– Селуччи нехотел, чтобы три часа езды Генри Фицрой сидел позади него втемноте.

Вики приняла решение занего. Нащупав ручку задней дверцы, она бросила внутрь свою сумку изабралась следом. Потом осторожно отодвинула Мрака, который пытался еще раз ее облизать, изакрыла дверцу.

Она знала Майка Селуччи восемь лет инеплохо представляла, что происходит вего голове. Если он думает, что она станет рефери между ним иГенри, напрасно надеется.

Генри сбесстрастным лицом скользнул напереднее сиденье ипристегнул ремень безопасности.

Мрак преследовал машину доконца переулка, апотом, сидя упочтового ящика, лаял, пока она нескрылась извиду.

Доехав дошоссе 401, Селуччи несмог больше выдерживать молчания.

–Чтож…– откашлялсяон.– Все твои дела такиеже интересные?

Вики усмехнулась. Она так изнала, что Майк невыдержит первым.

–Невсе, ноуменя довольно эксклюзивная клиентура.

–Нето слово,– проворчал Селуччи.– Тебе сказали, что будет сРозой иПитером?

–Кактолько Питеру станет лучше, Стюарт отправит его ксвоей семье вВермонт. Розу это ужасно расстраивает.

–Покрайней мере, он жив, раз его можно отослать.

–Ито верно.

–Роза, наверное, всю следующую неделю будет выть всвоей комнате, атрое взрослых мужчин будут ее избегать.

–Трое? Ты имеешь ввиду ее отца…

–Очевидно, это довольно сильный биологический императив.

–Да,но…

–Недергайся, Селуччи, Надин проследит, чтобы ничего неслучилось.

–Только альфа-самка может размножаться,– небрежно пояснил Генри.

–Да? Отлично.

Селуччи побарабанил пальцами порулю иискоса взглянул наФицроя.

–Я все еще неуверен, каквы вписываетесь всценарий.

Генри приподнял рыже-золотистую бровь.

–Ну, вданном случае явыступал вроли посредника. Хотя обычно япросто друг.– Неудержавшись, он добавил:– Иногда япомогаю Вики сночной работой.

–Да уж, несомневаюсь.– Двигатель взревел, когда Селуччи пошел наобгон.– Ивы, вероятно, имели больше дел стем… тем… существом, скоторым мы столкнулись прошлой весной, чем вы оба мне говорите.

–Возможно.

–Ах вот как, «возможно»?– Селуччи провел рукой поволосам.– Послушай, Вики, ты можешь сколько угодно якшаться свурдалаками, привидениями ипрочими порождениями ночи…– он бросил еще один взгляд наГенри,– носэтого момента невпутывай меня вподобные дела.

–Никто ине просил вас впутываться,– тихо заметил Генри, прежде чем Вики успела ответить.

–Вы должны быть чертовски рады, что япоявился!

–Воткак?

–Да, воттак.

–Может, потрудитесь выразиться яснее, детектив-сержант?

–Может, ипотружусь.

Вики, вздохнув, откинулась наспинку сиденья изакрыла глаза.

Путь домой обещал быть долгим.