Милорд Ландегар шёл по залу, слегка припадая на массивную трость. Он, как и в прошлый раз, был весь в белом, и снова его наряд оказался сверх меры вычурным, украшенным шитьём и золотым позументом, а кружева манжет свисали, закрывая пальцы рук. И Лея даже улыбнулась, памятуя о том, что вчера происходило за столом.

Он вёл под руку какую-то даму в вишнёвом шёлке, и, присмотревшись, Лея без труда узнала его вчерашнюю спутницу — леди Борас. Она не отпускала милорда Ландегара ни на миг, ловко лавируя в толпе и время от времени представляя его кому-то из гостей. Но при виде этого человека у Леи даже на сердце как-то разом потеплело. А вот присутствие леди Борас наоборот вызвало у неё какое-то совершенно иррациональное раздражение.

Лея следила за тем, как милорд Ландегар взял бокал и, повесив трость на сгиб локтя, немного отпил вина и оглянулся, разглядывая гостей так, словно искал кого-то. Все его жесты и позы, как и его наряд, тоже были нарочито вычурными, и Лея не могла отделаться от чувства, что он специально ведёт себя так нелепо, чтобы выглядеть не хуже рокнийской аристократии. И это показалось ей ужасно милым и забавным.

И когда звуки смолкли и в зал вошла королева со своей свитой, Лея уже решила, что непременно поговорит с милордом Ландегаром о путешествии в Астфолл. Эта мысль её немного приободрила, и даже утреннее отчаяние как-то отступило на второй план.

Пока шло представление гостей королеве, Лея обдумывала, как бы получше подступиться к этому разговору, прокручивая в голове разные варианты. После иностранных вельмож и послов настала очередь фавориток. Девушки вышли под музыку и, как полагается, присели в реверансе, выстроившись в шеренгу. Гости разглядывали их внимательно, а Лея заметила, что королева стоит и задумчиво смотрит куда-то в сторону, и как будто совершенно не замечает их. Леди Вальфред пришлось даже повторить реверанс, чтобы привлечь внимание Её величества.

К счастью, королеву в этот раз Лея не интересовала, но за её спиной она увидела вчерашнего лекаря-колдуна Ассима Наффир-шана. Он наблюдал за Леей, стоя чуть поодаль, и она поёжилась, до того неприятным был этот взгляд.

Едва королева взмахнула рукой, разрешая девушкам отступить в стене, и освобождая центр залы, как Лея попятилась, стараясь укрыться за пышным воротником леди Вальфред от внимательного взгляда лекаря. Музыка заиграла, и Лею тут же пригласили на танец. Один, второй третий… фаворитки были нарасхват.

Но едва закончился очередной танец, как Ассим Наффир-шан неожиданно оказался перед Леей, словно вырос из-под земли, и протянул руку, приглашая её. И ей ничего не оставалось, как согласиться. Его ладонь была сухой и горячей, и от прикосновения к ней Лее показалось, что и её кожа высыхает, словно от пустынного ветра.

— Миледи Рюмон? Вы позволите? — спросил он тихо с каким-то жадным придыханием.

— Разумеется.

Он притянул её к себе, и его руки показались Лее стальными обручами, в которые заковали её тело. Стало невыносимо жарко, и жар этот был каким-то иссушающим, словно Ассим Наффир-шан хотел сжечь её в своих объятиях. Они молча кружились, и он не сводил с неё жадных пытливых глаз, вглядываясь в её лицо так, словно хотел рассмотреть её душу. И в какой-то момент Лея почувствовала дурноту, воздух перед глазами помутился, и на одно краткое мгновенье она потеряла связь с реальностью и провалилась в серый туман.

И снова перед ней была башня, опутанная гигантскими кольцами, вот только в этот раз змеиное тело венчала голова Ассима Наффир-шана. И его глаза, густо подведённые чёрным, сейчас горели ярким огнём, завораживали и жгли, испепеляя всё внутри, как будто высасывали душу.

Сопротивляйся ему, Лея! Не смотри ему в глаза! Ты же Волна, ты можешь погасить этот огонь!

И никогда она ещё не была так рада голосу в своей голове, как в этот момент. Она представила себя волной, с шипением накатывающей на горячий песок. Волна прокатилась, вскипая лёгкой пеной, сначала тонкая, как шёлковое покрывало, но за ней пришла вторая и третья, выше, больше, безжалостнее…

И ударила прямо в горящие огнём глаза.

— Спасибо за танец, миледи Рюмон.

Ассим Наффир-шан разжал пальцы и отпустил её, отступая назад, как показалось Лее, слишком поспешно. И их танец закончился, хотя музыка ещё не стихла.

Он разозлился и его высокий лоб и даже бритый череп покрылись бисеринками пота. Он стёр их резким движением и так и остался стоять, прожигая Лею взглядом, но больше не приближался. А Лея поспешила отойти в толпу и затеряться среди гостей, чувствуя, как внутри бьётся лихорадочный прибой, пытаясь растворить и выплеснуть наружу весь её страх.

Тише, Лея, тише! Ты же не хочешь, чтобы кто-то это заметил? Он больше не тронет тебя.

Она сжала руками виски, ощущая, как под кожей колотится сумасшедший пульс, и подхватив юбку, торопливо выскочила на галерею. Ей необходим свежий воздух и уединение, чтобы прийти в себя.

— Что ему нужно от меня?

— Твоя сила, Лея. Он пробовал её на вкус…

— Милосердные боги!

Она прошла по галерее, выбралась на верхнюю террасу и остановилась у фонтанов. Террасы с фонтанами спускались каскадом к парку, и чуть ниже, на большой площадке для гостей было организовано огненное представление. Под весёлую музыку факиры жонглировали пылающими шарами и крутили подвешенные на цепях горшки с горящим маслом. Лея расправила юбку и вдохнула поглубже, успокаивая сбившееся дыхание и оглядываясь, и только в этот момент увидела фигуру в белом. Милорд Ландегар стоял поодаль, положив руки на перила балюстрады, огораживающей террасу, и тоже наблюдал за огненным представлением.

— Вы снова уединились? Только в этот раз не из-за кружев, а чтобы не танцевать? — спросила Лея с улыбкой, подойдя и остановившись в паре шагов.

— Э-м-м, это так заметно, что я избегаю танцев? — милорд Ландегар обернулся и, окинув её взглядом с головы до ног, улыбнулся в ответ.

— Пожалуй, что да.

— Составите мне компанию? Или вы тоже искали уединения? — он указал на место подле себя.

— Искала. Но ваша компания ему не помешает.

Она встала рядом, положила ладони на перила и тоже стала смотреть на мелькающий в умелых руках факиров огонь.

— У вас грустный вид, миледи Рюмон, уж простите мою откровенность. Вас так расстраивают балы, или есть ещё причина? Или, может быть, мне показалось, что вы очень несчастны? — спросил милорд Ландегар, искоса посмотрев на неё. — И кстати, вы прекрасно выглядите, миледи Рюмон, надеюсь, это утешит вас. Хотя могу предположить, что у девушки в вашем возрасте может быть только одна причина для грусти. Разбитое сердце?

— Да… вы правы, — Лея провела ладонями по перилам, ощущая их холодную мраморную гладкость, и посмотрела вниз, на вышедшую в круг женщину-факира в алых шёлковых шальварах и тюрбане, которая принялась искусно танцевать с двумя огненными веерами. — Мне грустно оттого, что моё сердце разбито.