И у неё на сердце вдруг стало так легко и радостно, словно груз упал с плеч. И неожиданно показалось, что в зелёных глазах милорда Ландегара проступила янтарная желтизна, наполнив их светом. Она моргнула, но видение тут же исчезло. И Лея даже внутренне ругнулась на себя за это.

Почему она везде видит его глаза!

— Но это произойдёт не раньше, чем через два дня, мой корабль ещё не вполне готов к отплытию, добавил милорд Ландегар, разведя руками.

— Как я смогу его найти? Как он называется?

— Он называется… «Ларха».

— Я… Моя знакомая обязательно придёт, — ответила Лея. — Не отплывайте без неё.

— Буду ждать.

— Спасибо, милорд Ландегар! — в порыве благодарности она дотронулась до его руки.

И в этот момент почувствовала, как от его пальцев волна тепла перетекла в её ладонь, и стало так хорошо, показалось, что все её проблемы разом разрешились. С помощью парифика Сирда она сбежит из дворца, возьмёт Рут и Коннора и уплывёт в Астфолл, чтобы отыскать своих родственников из прайда Реки. И там она сможет укрыться от колдунов королевы. А в Милгид отправит письмо, напишет, что уехала с женихом, и чтобы её больше не искали. Если к леди Милгид кто-то явиться по её душу, та покажет им это письмо. Только так Лея сможет всех защитить, если никто не будет знать, куда она направилась.

— Вы не хотите потанцевать, миледи Каталея? Это всё-таки бал, — спросил милорд Ландегар негромко, не сводя с Леи глаз.

— С удовольствием!

— Тогда идёмте.

Он улыбнулся и подал Лее руку.

Дитамар помнил, как не так уж и давно танцевал в этом зале с Кайей, а его брат стоял снаружи, наблюдая. Но в тот раз всё было иначе. Если бы у него в тот момент была возможность подобраться к королеве, он бы непременно ею воспользовался. Тогда он вообще мало дорожил своей жизнью, ведь ему нечего было терять. А теперь…

Рука Леи в его руке, и пусть всё это обман, сегодня он был почти счастлив, а счатливых мгновений в его жизни случалось не так уж и много.

Почему у них всё так? Почему только под чужой личиной, или прикрывшись чужим именем, он может быть с Леей самим собой? Собой настоящим? Что за проклятье наложили на него боги?! И почему сейчас, рядом с ней, ему снова так невыносимо хочется жить?

Её рука доверчиво легла на его плечо, и Лея улыбнулась ему тепло и открыто, становясь в танцевальную позицию, и, кажется, никогда Дитамар ещё не был так зол на весь мир. Потому что смотрела она сейчас не в его настоящее лицо. Потому что несколько мгновений назад она говорила о своей любви ему и…совершенно незнакомому человеку! И он знал, что в её откровенности виновата их связь, которая заставляет Лею так безоглядно доверять какому-то Ландегару. Как тогда на Суре, когда он спас её из реки. И видят боги, что он отдал бы всё за возможность не прятать своё лицо, за возможность услышать снова её слова любви, только сказанные уже ему. Ему настоящему. Боги! Боги! Какая же это пытка!

Дитамар положил руку ей на талию и притянул к себе осторожно и мягко, боясь показать излишнюю настойчивость и крепко стискивая свою страсть путами воли. Он Ландегар. И не может смотреть на неё сумасшедшим влюблённым взглядом!

Но Лея с готовностью подалась ему навстречу, и расстояния между ними почти не осталось. Два несмелых шага в сторону и назад, ещё шаг, ещё один… Дитамару казалось, он погружается в горячее облако и что ещё пару неуверенных шагов, и он наступит на её шёлковую юбку, потому что не может думать о фигурах танцах. Слишком уж будоражит его кровь эта близость, и желание сейчас у него только одно — подхватить Лею на руки и бежать. И плевать на королеву и… вообще на всё.

— Я давно не танцевал, — прошептал Дитамар хрипло, склоняясь к её уху, — вы извините мне мою неловкость?

— А мне кажется, вы прекрасно танцуете… Как будто мы танцевали с вами всю жизнь…

Её голос тоже дрогнул, и пальцы скользнули вверх по его рукаву, ложась на плечо, и замерли так, словно она хотела его обнять, но в последний момент испугалась своего порыва.

Они закружились под музыку, медленно, не так, как другие пары, и зал совсем растаял, словно подёрнулся туманом. Дитамару показалось, что они остались в нём совсем одни. И он слишком поздно понял, каким глупым было его желание потанцевать с Леей в последний раз. Ведь сейчас, в его руках, она была такой открытой, и никакие силы уже не могли удержать их стихии от того, чтобы соединиться. И, наверное, только слепой не увидит того, что творится вокруг них в этот момент.

Они прижались висками, пальцы переплелись, и желание прикоснуться друг к другу кожей к коже стало почти невыносимым. Дитамар ощущал ладонями не просто её тело, не только биение сердца, он ощущал силу, которая ластилась к его рукам, проникала сквозь пальцы и растекалась в его крови пузырьками игристого вина. Он видел в глазах Леи яркую синеву, они наполнились сапфировым цветом, но она не понимала, что с ней. Она не ощущала, сколько силы в ней сейчас, а лишь смотрела на Дитамара внимательно, будто пытаясь что-то разглядеть в его лице.

Они танцевали, словно в волшебном сне, в котором они были одни, далеко-далеко…

Лея отступила назад, закружилась в фигуре танца, удерживаемая его рукой, а когда шагнула ему навстречу, Дитамар не сдержался, поймал её в объятия и прижал к себе на какое-то мгновение. Но и этого было достаточно…

— Не отпускай меня, — произнесла она, завороженно глядя ему прямо в глаза, и её губы оказались так близко.

Музыка смолкла, а они всё стояли, замерев и не в силах разжать пальцев.

— Ренье? Ренье? Я повсюду тебя ищу! — голос леди Борас прозвучал издалека, заставляя их вздрогнуть и вернуться в реальность.

Накатили звуки, свет ударил по глазам… Лица проступили сквозь туман, и, тряхнув головой, чтобы согнать остатки наваждения, Дитамар обернулся.

— Ренье, милосердные боги, что у тебя с глазами! — воскликнула леди Борас.

Проклятье!

Он зажмурился, выпуская Лею, и, проведя рукой по лицу, снова взглянул на леди Борас.

— А что у меня с глазами?

— Э-м-м, мне показалось, они у тебя жёлтые, — произнесла растерянно леди Борас.

— Жёлтые? Да ну? — хмыкнул он и добавил: — Тебе точно показалось. Чуть меньше вина, Миранда.

Он указал пальцем на бокал в её руке.

— Ты думаешь, я пьяна?! Нет, я уверена, что мне не показалось, — ответила леди Борас жёстко, продолжая вглядываться в его лицо.

А затем, окинув Лею испепеляющим взглядом, она по-хозяйски взяла Дитамара под руку и произнесла повелительно:

— Идём. Нас ждут.

— Погоди, я должен проводить даму, — он убрал её руку со своего локтя, — невежливо вот так бросать леди Рюмон посреди зала.