общество узнало об этом, то это известие «подорвало» бы морально-нравственные устои страны. «– Что за времена были? Строили коммунизм, верили в светлое будущее, терпели все беды и невзгоды из-за этого. А что общество получило в итоге? – думал Игорь, дымя сигаретой. Развал страны, экономики, армии, перевернулись устои, ценности. Чему сейчас молятся табуны молодых, опустившихся духовно юнцов? Шелесту денежных знаков и. похоже, их больше ничего не интересует».

Захаров, поморщившись, встал и подойдя к окну, стал задумчиво рассматривать соседские участки.

«Все правильно, если нет проституции официально, то и бороться с ней не зачем. Начальники и начальнички всех рангов старались «закрывать» глаза на все эти уродливые проявления. Вот и получилось, что на деле с проституцией пытались бороться менты, не имея ни законодательной базы, ни желания признавать очевидные вещи. В результате имеем то, что имеем. Какие-то ублюдки с желтыми ногтями правят балом, жируют на чужих бедах и смеются над потугами общества».

Игорь, задумчиво посмотрел на пакет, оставленный Рафиком на подоконнике, с медицинской картой Ларисы.

Протянув руку, вскрыл пакет, бегло просмотрел записи.

«…Больная… тридцать лет. Поступила в психоневрологическое отделение… Диагноз «истерия». Развивалась нормально… Окончила… Работала… Замужем с 28 лет. Было две беременности… – С мужем живет плохо. Считает себя больной с 23-летнего возраста, появились «судорожные припадки», в начале редкие, затем участившиеся. Они всегда возникали после волнений. Непосредственно перед поступлением больной в стационар, припадки участились. Во время пребывания в стационаре у больной так же были припадки по самым незначительным поводам, в связи с внешними раздражителями. Отмечается, что при падениях во время припадков никогда не ушибается. Тонические судороги…, колонические судороги…, издает нечленораздельные звуки. Зрачки во время припадка вяло реагируют на свет. Оборонительная реакция на сильные болевые раздражения сохраняется. Все, что происходит во время припадка, больная помнит. Ясность сознания после припадка возвращается сразу. Со стороны… и неврологического… отклонения от нормы не выявлено.

Психический статус: вне припадка сознание у больной ясное, все виды ориентации сохраняются. Расстройств восприятия, памяти, внимания, мышления, интеллекта не отмечается, хотя отмечается странная реакция на свое отражение в зеркале. Обнаруживается эффектная возбудимость, неустойчивость…».

– Ты, что там богу молишься? – донеся до Игоря, сонный голос Ларисы.

– Да, вроде того, – отозвался тот, пряча бумаги в конверт.

– Мы что с тобой в преисподней? – спросила та. Испуганно оглядывая стены, оклеенные газетами.

– Ну, разве в преисподней обои клеят? – отозвался майор, направляясь прихрамывая, к дивану.

– Слушай, а как я сюда попала? А? А, ты чего хромаешь? Опять что-то отдавили? – сонно спросила гостья. С трудом садясь на диване. – Дай закурить что ли.

– Да, вот бок отстрелили немножко.

– Это не те отморозки, что меня кололи?

– Один из них.

– А, тебя за что?

– Было бы за что, то вообще убили бы, – засмеявшись, проговорил Игорь. Протягивая сигарету.

– Как же ты меня сюда притащил? Ну, ты крутой! – с восхищением воскликнула Лариса, хлопая в ладоши. – А я думала, что эти козлы меня заколят. И что же мы теперь будем делать?

– Пока ждать, – односложно ответил майор.

– А чего ждать? Пока нас поймают?

– Ну, сделать это будет немножко затруднительно, пока мы будем находиться здесь. Но это вовсе не означает, что мы будем бездействовать.

– У-у-у, как интересно. Мы что же, как шпионы теперь? – уточнила женщина поежившись.

– Ну, во-первых, мы не шпионы, и прячемся здесь не по своей воле, и не от Закона, а скорее от обстоятельств. Вот посмотри, это, кстати, о нас показывают, – с этими словами он чуть повернул к ней экран телевизора и прибавил громкость.

Тем временем диктор в погонах майора милиции, уже который раз сообщал в разделе «Криминальная хроника» о том, что сбежали из-под следствия двое особо опасных преступника. На экране появлялась фотографии, его и Ситниковой. За кадром диктор объяснял, что разыскиваемые вооружены и очень опасны.

– Это я то особо опасная? – закричала Ситникова и запустила в телевизор больничный тапок. – Они чего с «резьбы» сорвались? Что же, теперь с мужиками спать нельзя? – визжала Лариса, сквозь слезы ошарашено.

– Ну, ну, успокойся. Зачем так волноваться?

– Не надо нукать, не запряг! – верещала истерично Лариса. – И, где ты на мою голову взялся? Я знаю, это все из-за тебя, с твоим появлением, у меня в жизни все полетело в тартарары. Что толку, что ты стащил меня от этих кабанов? Меня теперь все менты ловить будут, да?

– На какой вопрос отвечать вначале? – спросил Захаров спокойно, протягивая ей бутылку с минералкой.

– Да, пошел ты! – вдруг рявкнула та. И рыдая, уткнулась в подушку.

– Спать с мужчинами даже полезно для здоровья, а вот заниматься проституцией, извини – вредно.

– А, ты откуда знаешь? – монотонно завывая, выпалила гостья.

– Ну, это же просто. Укусы, царапины и кровоподтеки спрятать, конечно, можно пудрой или тональным кремом. Однако такая трудовая деятельность приводит к тому, что к 30–35 годам все вы, интердевочки, теряете женственность, шарм, да и, что уж греха таить, здоровье. Что скажешь на это? Молчишь? А, молчишь потому, что на своей шкуре испытала все прелести ночной бабочки. Тебе действительно лучше, чем мне известно, что к вам относятся как к товару, где уж тут до утонченного стиля. Ну, скажи, что я не прав. Молчишь? То-то же. Я, уже не вспоминаю про романтические приключения в жизни твоих «плечевых» подружек. Ведь многие из них «путешествуют» порой за тысячу верст. И, что же они имеют с этого занятия? В лучшем случае могут претендовать на чулки, колготки, или жрачку дармовую. Ведь твои подружки в поездке как вещи! Которые можно поменять с другим водителем, за бутылку водки, или какую-нибудь запасную часть на машину.

– Это их работа! – воскликнула Ситникова. – Они, между прочим, деньги зарабатывают!

– Только вот, что-то миллионерш среди них я не встречал, – задумчиво проговорил Захаров. – Больше того, знаю много случаев, когда их выбрасывают на ходу из машины, как не нужную вещь, иногда высаживают, где попало, даже зимой. Никто ведь точно не знает, сколько из них замерзает, а, сколько получает обморожение. А, есть и другие случаи, где картинки еще поярче. Хочешь, расскажу? – уточнил Захаров.

– Пошел на хер! – рявкнула Ситникова в ответ.

– Ага! Значит точно надо рассказать, – кивнув, продолжил Игорь. – Я знаю случай, когда после сексуального неудавшегося сеанса с попутчицей, шофер – дальнобойщик облил свою подружку бензином и поджег. А, хочешь, еще расскажу случай из курортных приключений, одной гейши?

– Да, пошел ты! – взорвалась Лариса, сквозь слезы. – Чего гундишь, как зануда? Без тебя тошно! Тебя послушать так, жить нельзя, и потом все твои страшилки, случаются не так