произойти, если эти разговоры дойдут до неуравновешенного отца семейства.

Патрисия со страхом представила грозящие ей неприятности, узнай отец, что Фрэнк Делука, почти его ровесник, женатый пятикратный папаша, состоял в интимной связи с его юной принцессой.

В это время Фрэнк Делука придумал еще кое-что.

– Знаешь, чем бы я хотел, ты занималась? – сказал он однажды. – Я бы хотел, чтобы ты стала моделью. Как те девушки «Фредерикс Оф Голливуд», рекламирующие нижнее белье для фирменных каталогов. Держу пари, с твоей внешностью ты легко сможешь стать моделью.

Патрисия клюнула. Фрэнк объяснил, как он все это видит. Первым делом они напечатают несколько визитных карточек с обеими фамилиями: ее как модели, его как ее менеджера. Затем они сделают много ее снимков – обнаженной, в нижнем белье – и отправят вместе с визитной карточкой во «Фредерикс» и в другие места, где требуются модели. Затем им останется только сидеть и ждать, пока зазвонит телефон. Делука не сомневался, что они в кратчайшие сроки смогут открыть собственное модельное агентство.

– А если ты согласишься жить в моем доме, – подчеркнул он, – мы могли бы вечерами быть вместе, чтобы все спланировать, проработать детали и все такое, это было бы идеально.

Патрисия не просто клюнула, она пришла в восторг.

* * *

Ей не понравилось предложенное Делукой распределение спален. Она призналась Фрэнку, что ее беспокоит, что он и дальше будет делить супружеское ложе с Мэрилин. Фрэнк, как обычно, бросился ее успокаивать.

– Патриш, – заверял он, – мы с Мэрилин больше ничем не занимаемся. Мы не… черт возьми, не помню, с каких пор. По крайней мере, с тех пор как родился ребенок. Прошло два года!

Почти столько же, сколько они в отношениях. От этой мысли у Патрисии к горлу подступил комок.

– Все это время ты не занимался сексом ни с кем, кроме меня?

– Только ты, – заявил он. – У меня больше ни к кому ничего не осталось. Патриш, я люблю тебя. Ты все, что мне нужно.

Это помогло.

Она сказала родителям, что уезжает, что мистер и миссис Делука пригласили ее пожить с ними какое-то время, пока она не наведет порядок в своей жизни. При желании родители могли заставить ее остаться с ними до ее восемнадцатилетия, но потом она уехала бы навсегда и даже не приходила бы с ними повидаться. Или они могли сохранить благоразумие и отпустить ее сразу, не портить отношений. Все зависит от них.

Фрэнк Коломбо закрыл лицо руками.

– Я больше не знаю, что делать, – беспомощно признался он.

– Фрэнки, сделать мы можем только одно, – сказала жена. Она обняла его понурые плечи и прижалась лицом к его голове.

– Мы должны ее отпустить, Фрэнки.

Фрэнк Коломбо заплакал.

Фрэнк и Мэрилин Делука приехали за Патрисией в своем универсале. В тот момент колоссальная наглость Делуки, скорее всего, достигла непомерных размеров, сопоставимых разве что с невообразимым пособничеством его жены.

Патрисия вышла на подъездную аллею с двумя чемоданами, и Делука открыл багажник, принял их у нее и положил внутрь. Прощаний не было, отец был на работе, а мать в спальне на первом этаже за закрытыми дверями. Патрисия увидела, что Майкл смотрит из-за угла дома, и пошла к нему, но он отвернулся и убежал. Она вскипела, но в глубине души знала, что разрыв с Майклом – это не навсегда.

Когда Патрисия села в машину и они поехали, ей показалось, что мать смотрит из окна вслед, но уверена в этом она не была. Когда универсал Делуки увозил ее из пригородного дома мечты Фрэнка Коломбо на Брэнтвуд-авеню, 55, Патрисия чувствовала себя так, словно ее кошмар остался позади.

На самом деле ее настоящий кошмар еще даже не начинался.

32

Июнь 1974 года – май 1975 года

Мэрилин Делука была ниже Патрисии и тоньше. Тоже итальянка – в девичестве Курсио, – темные глаза и черные волосы, как у мужа. Патрисии пришлось признать, что пара они с Фрэнком действительно симпатичная.

В этой необычной ситуации Патрисия особой неловкости не ощущала. Тем более Делука искусно подготовил почву еще до ее приезда.

Даже соседи оказались проинформированы о ней.

– На случай, если заговоришь с кем-нибудь из наших соседей, – сразу проинструктировала ее Мэрилин, – они думают, что мы с Фрэнком приемные родители, потому что у тебя было много проблем дома. Фрэнк сказал всем, что ты на него работала в аптеке и что, когда у тебя возникли проблемы, мы подали в суд, чтобы на время забрать тебя к себе. Эта история тебя устраивает?

– Конечно да, – согласилась Патрисия. Она поразилась тому, что любая ложь Делуки, казалось, неизменно выставляла его в выгодном свете. Соседи, скорее всего, считали его мистером Хороший Малый 1974 года.

Отношения Мэрилин Делука с Патрисией были отрешенными, почти безличными. Ни дружелюбия, ни враждебности, Патрисию она, казалось, воспринимала с мыслью: «И это пройдет». И никак не пыталась, во всяком случае открыто, повлиять на отношение детей к новому члену семьи.

Действительно, Патрисия наконец с досадой признала существование пятерых молодых Делука. Старшая, Лори, примерно ровесница Майкла, на грани подросткового возраста, относилась к Патрисии почти так же, как и Мэрилин: с некоторой неопределенной нейтральностью, возможно, следуя примеру матери.

Следующим был единственный сын Делуки, тоже Фрэнк, которого родители и сестра звали «Фрэнки», точно так же, как Мэри Коломбо ласково называла отца Патрисии. И вполне предсказуемо, Фрэнки тотчас влюбился в Патрисию и, всегда и везде, где только мог, робко терся рядом с ней.

Сдержанней всех была вторая по старшинству дочь Мэри Бет. Она словно чувствовала в Патрисии нечто нежелательное для семьи. Прямо она никогда ничего не высказывала, но руководствовалась лишь неким ощущением, которого не хватало братьям и сестрам. Возможно, это было не более чем детской интуицией. Как бы то ни было, Мэри Бет инстинктивно не любила Патрисию Коломбо.

Джули – дошкольница со своим маленьким мирком, сильно отстающая от двух сестер школьного возраста и намного опережавшая младшую сестру-малышку Крисси. На жизнь Джули присутствие Патрисии в доме, похоже, совсем не повлияло, и она мало обращала внимания «на работавшую на папу девушку», собиравшуюся какое-то время с ними пожить.

Крисси, самая младшая, была маминой маленькой дочуркой, и этому не могла помешать даже ядерная война, не говоря уже о Патрисии Коломбо.

Просто одна большая счастливая семья, в которую папа Фрэнк мог вернуться после очередного тяжелого дня в «Уолгрин».

Обвинение в совершении уголовного преступления против Патрисии никогда не выдвигали. В официальном протоколе