— Брендан! — окликнула его Холли.

Бьюкенен никак не отреагировал.

— Брен! — не отставала она.

Бьюкенен продолжал идти, куда шел.

— Эй! — крикнула она. — В каком отеле вы остановились?

Бьюкенен так давно не слышал, чтобы кто-то называл его просто по имени или употреблял его прозвище, что не отнес эти слова к себе. Но постепенно они дошли до его сознания. Он обернулся.

— С какой стати я буду облегчать вам жизнь? Узнавайте сами, черт вас возьми!

Перед почтовым отделением из такси только что вышел какой-то, мужчина. Бьюкенен быстро юркнул внутрь и сказал таксисту, куда ехать. Такси устремилось в поток уличного движения, и он успел лишь услышать, как Холли еще раз крикнула: «Эй!»

Брендан. Брен. Слова Холли эхом откликнулись в нем. Бьюкенен внезапно осознал, как давно он перестал быть самим собой.

На этот раз действие разворачивается по нестандартному сценарию. Если раньше от него требовалось войти в роль другого человека, то теперь задача вдвое сложнее: необходимо превратиться в Питера Лэнга, оставаясь при этом Бренданом Бьюкененом. Впрочем, шизофрения ему не грозит — первая личность не вытесняет вторую. Напротив, они располагаются на разных уровнях сознания и существуют вместе. Вместе. В одно и то же время. Но независимо друг от друга.

Он должен стать Питером Лэнгом, чтобы выполнить задание, ради которого приехал в Новый Орлеан: узнать, что случилось с Хуаной. Ведь это Питер Лонг обещал ей свою помощь. Питер Лонг любил Хуану. Питер Лэнг… Бьюкснен отчаянно хотел стать Питером Лэнгом, потому что больше всего на свете боялся быть самим собой.

Но за Питером Лонгом не следила Холли Маккой. Питер Лэнг не служил в Управлении особых операций и не числился в группе «Виски с содовой». Хотя Лэнг и был тайным агентом, он никогда не принадлежал к этим спецподразделениям. И не Лэнгом, а Бренданом Бьюкененом заинтересовались в редакции «Вашингтон пост». Поэтому именно Брендан Бьюкенен должен нейтрализовать и сбить со следа Холли Маккой.

Таким образом, Питер Лэнг сыграет роль Брендана Бьюкенена, а Брендан Бьюкенен… В самом деле, не сидеть же ему в гостинице сложа руки, а то Холли Маккой, чего доброго, подумает, что он струсил. Бьюкенен перевоплотится в Питера Лэнга и побывает в местах, где тот любил появляться шесть лет назад.

Хотя Бьюкенен знал, что настоящий Лэнг на его месте остановился бы во Французском квартале, сам он попал в Новый Орлеан «впервые» и «плохо был знаком» с городом. Поэтому он решил выбрать любую первоклассную гостиницу неподалеку от торгового центра и местных достопримечательностей. Высокое сверкающее здание отеля «Холидей Инн-Краун Плаза» показалось ему идеальным вариантом. Заполнив анкету, Бьюкенен в сопровождении служащего поднялся на двенадцатый этаж в свой номер и, дождавшись, пока тот уйдет, запер дверь на замок. Достал из саквояжа пистолет и паспорт на имя Виктора Гранта. Комнату могут обыскивать. Он опустил паспорт в карман плаща, а пистолет сунул за пояс.

Две минуты спустя Бьюкенен вышел из номера и по лестнице черного хода спустился в холл. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что Холли Маккой поблизости не видно, он вышел на улицу и сел в такси.

— Куда едем, сэр? — гортанным голосом спросил водитель, пожилой негр с седыми волосами.

— Метеерское кладбище.

— Похороны, сэр?

— Каждый день чьи-нибудь похороны.

— Истинная правда, сэр, истинная правда.

Ему было приказано обязательно находиться в гостинице с шести до восьми вечера на случай, если понадобится передать сообщение. Однако до шести оставалось три часа свободного времени, и Бьюкенен не хотел сидеть на одном месте. Необходимо делать то, что стал бы делать Питер Лэнг, окажись он в Новом Орлеане. Бьюкенен откинулся на спинку сиденья и притворился, что увлечен видом города. Такси проехало улицу Чаупитаулас, свернуло на скоростную магистраль и смешалось с потоком машин, направляющихся в сторону Метеерского шоссе.

Огромное кладбище возникло еще в 1873 году на месте ипподрома, располагавшегося здесь до войны между Севером и Югом. Подобно многим старинным кладбищам Нового Орлеана, оно представляло собой ряды длинных каменных усыпальниц с нишами, в которые опускали и замуровывали гробы. Такой способ захоронения вошел в обычай в прошлом веке из-за топкой почвы и постоянной угрозы разливов Миссисипи. Хотя с тех пор современные сточные системы позволили рыть могилы в земле, традиция сохранилась, и горожан зачастую хоронили по старинке.

Питер Лэнг любил бывать на старинных кладбищах, а Метеерское пользовалось у него особенным вниманием. Официальным предлогом для столь мрачного времяпрепровождения считался его интерес к истории и склонность ко всякого рода мистике. Однако на деле все обстояло гораздо проще: укромные аллеи и потрескавшиеся могильные плиты служили прекрасным местом для тайников, где, не нарушая вечного покоя обитателей кладбища, можно было оставить сообщение для курьера.

Изредка, в дни большого наплыва посетителей, Бьюкенену и пришедшему на встречу связному удавалось незаметно переброситься парой слов. Руководитель Бьюкенена-Лэнга отличался своеобразным чувством юмора, и идея использовать для связи кладбище казалась ему невероятно смешной.

Однако на этот раз Бьюкенен-Лэнг приехал сюда по другой причине. Воспоминания об этом кладбище связаны с Хуаной. Она часто сопровождала Лэнга в его экскурсиях и не меньше чем он интересовалась старинными надгробиями. Бьюкенен вспомнил, с каким восторгом рассматривала Хуана миниатюрные гранитные факелы на усыпальнице богатой горожанки Джози Арлингтон. Бьюкенен-Лэнг остановился и прислушался. Ему почудилось: еще миг, и он услышит серебряные переливы знакомого голоса. Дымка в небе развеялась, проглянула яркая синь, и солнце осветило унылые силуэты покосившихся памятников. Бьюкенен представил, как Хуана стоит рядом, улыбается, и ее рука покоится на его плече. Ему так хотелось ее обнять!

И он сделает это сегодня вечером.

Зачем я позволил тебе уйти? Моя жизнь могла бы сложиться совершенно иначе.

Я ни за что не повторю той ошибки. Я просто не представлял, как много ты для меня значишь.

И то, что я обещал шесть лет назад, — не пустые слова. Я люблю тебя.

Я или Питер Лэнг?

А как же Бьюкенен-Лэнг?

А как же Бьюкенен?

Голова раскалывалась от боли. Он потер виски, но боль продолжала его мучить.

Шесть часов вечера

Вернувшись в отель, Бьюкенен стал нетерпеливо дожидаться, когда руководство соблаговолит выйти с ним на связь. Он собирался заказать в номер ужин, но есть совсем расхотелось. Решил включить телевизор и посмотреть Си-эн-он, но передумал. Хуана. Все его мысли были заняты предстоящей встречей с Хуаной. Он снова и снова вспоминал события шестилетней давности и в который раз винил себя в том, что случилось.