Маэль на мгновение прикрыл глаза. Из его груди вырвался странный звук, напоминающий мурлыкание. Наконец он снова взглянул на меня, серую радужку было почти не видно из-за расширившихся черных зрачков.

– Давай еще раз.

В этой просьбе – не приказе – было столько тоски, что я не устояла. Снова наклонилась к нему. Он повернул ко мне голову, слегка приоткрыв рот, и сомкнул веки.

У меня перехватило дыхание. Я видела лишь пульсирующие вены у него на шее. Неужели все происходит на самом деле? Во имя всех богов, я хотела этого, но боялась. Боялась провалиться еще глубже в это чувство, в эту привязанность, в эту страсть – и потерять Маэля снова. Мы слились в поцелуе, наши губы, казалось, идеально подходили друг к другу.

Он снова издал тот тихий мурчащий звук, когда мы прервались. Прежде я уже целовалась с мальчиками. И с Маэлем тоже под действием амброзии. Дважды! Но этот поцелуй, безусловно, был самым будоражащим.

Мы одновременно открыли глаза. Я смущенно отвела взгляд, придвинулась ближе к Маэлю и положила голову ему на плечо.

Он без всякого стеснения приобнял меня:

– Ну что, тебе еще хочется заключать наше пари?

– Не надо никакого пари. Эванджелина в любом случае с тобой пойдет. Она тебя любит.

Мы оба посмотрели на бабочку, которая тем временем вернулась к своему любимому занятию и катала туда-сюда ручки на письменном столе.

– Ладно, – с этими словами я встала. – Протестируем и забудем об этом.

Маэль тут же поднялся.

– Знаешь, твое нежелание заключать пари я принимаю как личную обиду.

– Ты просто ищешь предлог, чтобы побить людей.

Он усмехнулся:

– Ну кто-то же должен это делать.

Я подошла к столу:

– Скажи ей, что уходишь, и возьми с собой.

– Она мне не дастся.

Я настойчиво указала на гигантскую бабочку, которая с неугасающим энтузиазмом перекатывала по столу ручки от одного края к другому.

– Эй, Эви, мне пора уходить, и сегодня ты ночуешь со мной. – Маэль похлопал по своему плечу. – Пойдешь?

В следующую секунду бабочка уже сидела у него в волосах, в ожидании шевеля усиками.

Мне хотелось рассмеяться в голос, но вспомнила о родителях и их чутком слухе, направленном в сторону комнаты их дочери. Вид у Маэля был уморительный.

Мы с Гарри Поттером исполнили небольшой победный танец.

– Ты проиграл, ты проиграл, ты просто продул…

Маэль вытащил явно разочарованную Эванджелину и схватил меня:

– Я не проиграл, сердце мое, я ПОБЕЖДЕН.

С этими словами он крепко обнял меня и наклонил голову.

Наши губы на мгновение соприкоснулись. Внутри у меня будто разбилась банка с бабочками, которые вспорхнули, пританцовывая. Губами я чувствовала теплое дыхание Маэля. Его руки держали меня в объятьях, это было так знакомо и волнующе. Я привстала на цыпочки, чтобы преодолеть последний миллиметр, разделяющий нас. Маэль еще ближе прижал меня к себе. И мы снова поцеловались. Я запрокинула голову, невольно разомкнув губы. И вздохнула, когда кончики наших языков дотронулись друг до друга. В катакомбах и в переулке за домом я целовалась с Маэлем под действием волшебной амброзии. Тогда это было что-то жадное, грубое, бесчувственное. Сейчас поцелуй получился куда лучше. Наши языки мягко сплетались вместе. Мы исследовали друг друга, неспешно, без напора. Были только мы двое и это невероятное чувство, объединяющее нас. Маэль гладил меня по спине и опустил голову еще ниже, чтобы углубить поцелуй. Я таяла. Пальцами перебирала его длинные волосы.

И вот Маэль мягко отодвинулся от меня:

– Слишком много одежды.

Он стащил через голову свою теплую толстовку и бросил ее на пол.

Мы снова соединились в долгом поцелуе, пока я не начала задыхаться.

– Одежды все еще слишком много, – сказав так, я потянулась к его футболке.

Маэль сдернул ее с плеч. Его раны почти зажили, ушибы и синяки побледнели. Рассматривая Маэля, я заметила вспыхнувшую над сердцем огненную корону.

– Помнишь ту ночь, когда я пришел к тебе впервые? Ты в то время еще не подозревала, кем являешься? – с негромким смешком Маэль взял меня за руку. – И помогла мне, как сейчас, снять футболку.

– И ты отметил меня огненной короной.

Маэль кивнул. Поняв, что он ждет моего одобрения, я улыбнулась. Он положил мою руку к пылающей отметине. На этот раз я ощутила силу, которую она источала. Почувствовала, как Маэль передал мне частичку самого себя.

– Я часто вспоминал то мгновение. Меня впечатлила твоя сила воли и… – он запнулся и вдруг смутился.

– И что?

Он поднял на меня взгляд:

– И то, как ты без труда на меня влияешь.

– Ну, этот талант я могу подтвердить, – я убрала руку с клейма и медленно скользнула ею по обнаженной коже Маэля, чувствуя, как тот затаил дыхание. Его тело так прекрасно. Спортивное, твердое, мужественное. Снова носить его корону было приятно. Мне казалось это не отметиной, скорее знаком привязанности. И все же у меня возник вопрос:

– Разве это возможно? Как ты выдерживаешь этот знак Гадеса, хотя в твоих венах течет не его кровь? Она ведь не должна работать?

– Огненная корона – отметина, которую получают все сыновья Аида. Но она есть также у Персефоны. У Оркуса, у Эриний и других низших божеств, подвластных ему. Метка никак не связана с кровным родством. Она скорее как логотип бренда, к которому мы все принадлежим, не больше.

– Так она все равно работает?

– По ней Аид не узнает, что я не его сын.

– Теперь я спокойна.

– Милая, с кем ты говоришь? – вдруг донеслось из-за двери.

– Пап, мы тут с Джиджи болтаем! – крикнула я.

Маэль быстро схватил футболку с толстовкой и молча бросился в сторону ванной. Затем поманил пальцем Эванджелину, и она тут же подлетела к нему. Маэль бесшумно скрылся за дверью.

– Дорогая, отопри дверь на минуточку, мы пожелаем тебе спокойной ночи, – настаивал папа.

Я сделала вид, что попрощалась с Джиджи, – благо, мой телефон лежал под рукой прямо на кровати, рядом с дневником прабабушки. Затем с шумом подошла к двери, открыла ее и одарила папу лучезарной улыбкой.

– Доброй ночи, пап.

Он пробежался взглядом по столу, на котором все еще лежала груда учебников. Я не стала ему говорить, что это были материалы для исследования моих многочисленных новых «способностей».

– Незачем так долго засиживаться над уроками, – произнес папа с легким укором в голосе. – Завтра будет еще один день.

– А я уже все, – радостно ответила. Плюхнувшись на кровать и скрестив ноги, я подняла телефон и дневник. – Вот, гляди, чем я занимаюсь. Почитала немного, потом поболтала по телефону. Завтра мы договорились встретиться с друзьями, поэтому я сделала всю домашнюю работу сегодня. Так что завтра у меня весь день свободный.