Следуя указаниям девушки, «Мини-купер» запетлял по большимпереулкам. Те, кто недавно приехал в Москву или кто ездит в центр только парураз в год по праздникам, думают, что район Тверской улицы – визитная карточкагорода, наполненная шикарными магазинами и ресторанами. С одной стороны, этоправда, но с другой… В самом сердце столицы России есть такие закоулки, окоторых известно лишь коренным жителям. А еще здесь стоят дома самойпричудливой архитектуры. Считается, что наиболее странные здания встречаютсяисключительно в Питере, но это мнение разделяют лишь те, кто не очень хорошоизучил Москву. Поверьте, по части сумасшедшей планировки квартир мой роднойгород впереди планеты всей.

– Стой, – скомандовала Настя, – приехали.

Я внимательно осмотрела пейзаж. Там, где некогда былБарабанный тупик, сейчас торчит уродливая огромная башня, спроектированная потипу американских небоскребов. Неподалеку от нее желтеет будка, оштукатуреннаяв прошлом веке, году этак в семидесятом, то ли бойлерная, то литрансформаторная подстанция.

– Пошли, – велела Анастасия.

Я двинулась следом, пытаясь погасить удивление.Двенадцатикомнатная квартира в центре Москвы, да еще в новостройке должнастоить не один миллион евро. Значит, родители Насти более чем богатые люди, но,судя по словам моей новой знакомой, ее отец мечтает о машине отнюдь непредставительского класса и до сих пор ею не обзавелся. Сама Настенькапользуется метро, одевается, похоже, в дисконт-центрах и служит курьером.Девушка завидует тем, кто получил высшее образование, ей самой не довелосьстать студенткой. Она такая глупая, что папа с мамой не пожелали тратить деньгина образование дочери? Или ее предки отпетые скупердяи, повторяющие каждоеутро: «Нам никто не помогал, мы сами в люди выбились. Не будем ребенкупомогать, пусть покрутится. Денежки с неба не падают, их надо заработать»?

– Эй, – крикнула Настя, – чего застыла?

Я стряхнула с себя оцепенение и поспешила за изящнойфигуркой, которая успела дойти до облупившейся со всех сторон будки.

– Осторожно, – предупредила моя спутница, –лестница крутая.

Я не успела понять, о чем говорит Настя. До башни оставалосьеще метров двести, но тут новая знакомая дернула на себя ободранную дверь и сбольшим усилием распахнула ее.

Мои глаза поползли на лоб. Прямо от порога начиналасьведущая вниз длинная лестница.

– Вы живете под землей, словно хоббиты? – с трудомвыдавила я вопрос.

– При чем тут хобот? – удивилась Настя,продемонстрировав незнание культовой книги Толкиена. – Поторопись, дверьочень тяжелая.

Судя по грохоту, с которым захлопнулась дверь, она была выполненаиз бронебойной стали.

– Сначала будет неудобно, потом привыкнешь, –деловито сказала Настя, когда мы спустились к подножию почти отвесной лестницыи очутились перед новой дверью, у которой вместо ручки был здоровенный круг,похожий на штурвал.

Хозяйка уверенно повернула его, и мы очутились в коридоре,который, похоже, был с полкилометра длиной. Он был застлан красной ковровойдорожкой, с потолка свисали стеклянные фонари, забранные железной сеткой. Стенывыкрашены серо-голубой масляной краской. По дороге нам попалась тумбочка, накоторой стоял гипсовый бюст.

– Это кто? – ошарашенно показала я на скульптуру.

– Ленин, – обыденно ответила Настя, –Владимир Ильич. Не узнала? Говорят, раньше такие везде стояли.

– Глазам своим не поверила, – честно призналасья, – в последний раз я видела подобный интерьер не помню в каком году врайкоме комсомола, когда собралась поехать в командировку в Болгарию. Прости,пожалуйста, неприлично критиковать убранство чужой квартиры, у меня случайновышло, не обижайся.

– Плевать, – отмахнулась Настя, – ну,запоминай. Справа три двери. Первая ведет в мамину спальню, вторая в папину,третья ко мне. Слева комнаты для гостей, можешь поселиться в любой, пока всесвободны. Я тебе советую выбрать с видом на море.

Меня охватила тревога. Дашутка, сегодня явно не твой день.Сначала ты ухитрилась превратить свое лицо в подушку с утиным клювом, затемвстретилась с грабителями, лишилась сумки с историей болезни Зайки, а потомнаивно поехала с незнакомой девушкой. И вот сейчас выясняется, что Настя несовсем здорова психически. Вдумайтесь в последнюю фразу: мне предложено занятькомнату, из окон которой можно любоваться бесконечной водной гладью. С однойстороны, ничего странного в этом нет, но, если учесть, что я нахожусь вглубоком подвале, в центре Москвы…

– Огромное спасибо, – сказала я, – всегдамечтала пожить на берегу моря, только сначала схожу в машину, я забыла тамсотовый.

Попытка трусливо удрать не возымела успеха.

– Здесь мобильный не берет, – пояснила Настя ивпихнула меня в комнату, – ну как?

Интерьер произвел впечатление. У одной стены громоздитсяжелезная кровать с серым одеялом и двумя подушками, около нее стоят массивные,похоже, дубовые тумбочки, а на них – ночники. Напротив располагаетсятрехстворчатый шкаф с зеркалом и висят пустые книжные полки, далее растянулсяписьменный стол, покрытый синим сукном, с настольной лампой под зеленымабажуром. Еще тут было два кожаных черных кресла, темно-красный ковер страдиционным черным орнаментом и огромный, словно высеченный из гранита,телефонный аппарат с наборным диском и трубкой на витом шнуре. Но самое сильноевпечатление на меня произвело окно, по бокам которого висели две пыльныебархатные гардины. За стеклом синело бескрайнее море, над ним сияло солнце,вдали, почти у самого горизонта, виднелся силуэт корабля.

– Фотообои, – догадалась я через минуту.

– Ну да, – кивнула Настя, – ты же ненадеялась увидеть здесь реальный океан. Подходит? Или посмотришь лес? Мебельвезде одинаковая, а пейзаж за окном разный, есть даже пустыня, но бесконечныйпесок, на мой взгляд, очень угнетает, хотя моей маме нравится, она в «Сахаре»живет, а у отца вообще не пойми что, камни да ущелья!

– Море в самый раз, – ожила я.

– Отлично, – обрадовалась Настя, – двигаемсядальше. Иди сюда, за дверку, тут хозчасть. Сначала кухня, плита электрическая,холодильник, мойка, большой стол, за него двадцать человек легко усядется.

– Ничего себе кухонька! – заметила я. –Метров пятьдесят!

– Четыре туалета, – продолжала«экскурсовод», – и столько же душевых, ванн нету. Туда, в ответвление, неходи, стопудово потеряешься, выхода не найдешь!

– А что там, в дальней галерее? – не сдержала ялюбопытства.