металлический и наоборот). Об том что были обычные раны, Монстр забывал через неделю. Но эти раны были необычными.

«Что Он тут забыл», подумал монстр, почувствовав как раны заболели. Следующими мыслями монстра были: «Не связанно ли это с последними слухами о Расчленителе? Что ж, я тут вроде не при чём. Пожалуй, мне стоит залечь на недельку-другую в логово, навести справки, что и как. Тольяан подождёт».

…

Почти никто в Пустых землях не почувствовал угрозы. Потому что её не было ни для кого, кроме могущественного командира наёмников. Тех самых наёмников, с помощью которых Стальной монстр разбил Тольяана. Наемнику это придало известности, авторитета и интересных предложений. На одно из них он ответил что заинтересован, и теперь его голова была насажена на кол, а вокруг него ходили двое: человек и эльф.

— Что это было? — спросил Олланд, после того как с затылка Тольяан подкрался к голове, осторожно закрыл мертвецу глаза.

— Я закрыл ему глаза — ответил эльф.

— А зачем для этого сзади к трупу подходить? — Олланд явно сомневался в адекватности своего спутника.

— Что бы он бы не увидел меня.

— Он мертв. Больше он ничего не увидит — сказал Олланд. Он решил что у Тольяана крыша поехала в неизвестном направлении, и стал прикидывать как половчее зарубить эльфа в случае чего.

Эльф прищурился, ухмыльнулся и, неожиданно перешел на шепот

— Интуиция у меня божественная, так что не вздумай попытаться меня прирезать, Олланд. Убью — глазом моргнуть не успеешь. Думаешь я псих какой-то? Да нет, это ты просто неопытный, самовлюбленный маньяк, который думает что всё знает.

Раздался лязг доставаемого Оллнадом меча. Схватись за свой бич Тольяан, дёрнись или даже если б он поменял выражение лица — бой бы начался. Но эльф слишком хорошо понимал короля. На его лице не дрогнул ни один мускул, и это ледяное спокойствие остановило Олланда.

Минуту они молчали и просто смотрели друг на друга. Наконец Тольяан пробурчал

— Мдаа, похож ты на своего папашу, похож.

Олланд засунул меч в ножны (как всякий ваготалец он прятал длинный кинжал в рукаве, быстрее, незаметнее и спутника не нервирует).

— Ты был близко знаком с моим отцом?

— Медленно, взвешивая каждое слово Тольяан оветил

— Не близко, но союзниками были. А вот того кто этому голову снес (Тольяан показал на голову наёмника), вот его твой Папа знал гораздо больше, чем хотел.

— Поясни.

— Тольяан посмотрел на Олланда измеряющим взглядом. — Наемник пытался убежать. Наёмник был один, Он (Тольяан показал глазами на небо) не любит лишнего кровопролития. Золотой король поймал наёмника здесь, думаю они успели немного поговорить, Альвенил любит перекинуться парой словечек с противниками, если противники слабее его. Затем, судя по следам, началась битва. Видимо наёмник оказался очень, очень опасным бойцом. Возможно даже опаснее чем я. Продержался он долго. Потом Золотой король отрубил ему голову, и засунул ему в рот его письмо.

Олланд вытащил меч, отрубил челюсть наёмника, и изо рта его выпал листок.

— Ну вот, я опять угадал — вздохнул Тольяан. Думаю что в нем бедняга соглашался по ступить на службу к Рлаодлу. А Альвенил, для того что бы наемник не пришёл к Рлаодлу, принял профилактические меры состоящие из допросов и отрубания головы.

— Ты знал об этом? — с удивлением спросил Олланд, прочитав письмо.

— Нет. Догадался. Это было просто. — Ответил Тольяан.

— И что же дальше будет, пророк? — Спросил Король.

— Те наёмники, которые не разбегутся, оставшись без предводителя станут бандой, грабящей всех и воюющей против всех. Я залягу на дно, стану собирать инфу о визите Альвенила сюда. Очень странно что он решил сам расправиться с наёмником, а не послать Расчленителя или какого ни будь своего паладина. Стальной монстр скроется в каком ни будь из своих убежищ, до тех пор пока не разберётся в ситуации. В ближайшие недели две козней от него можно не опасаться.

И после этих слов Тальяана Олланд задумался. Какая-то туманная идея начала приобретать всё более четкие очертания, постепенно формируясь в наглый, решительный план действий.

…

Пей, сжигай,

Насилуй убивай.

Только помни,

Только знай.

Что однажды за тобой

Придёт Золотой король.

В битве плен тебя возьмёт

В плену медленно убьёт.

А пока что пей, гуляй

Жги, насилуй, убивай.

Будет полная луна

Когда он найдёт тебя.

Трепыхайся и кричи,

Но тебя уж не спасти.

Жизнь он вытянет до дна

На колу глава твоя

Сотворил ты злодеянья

И привлёк его вниманье

На его ты встал пути

Хоть беги, хоть не беги

Скрыться от него нельзя

В этом наша всех беда

— Тольяан, окажи мне услугу — Пожалуйста не пой. Меня эта песня об Альвениле злит — вежливо попросил Олланд.

— Это у вас семейное — подколол приятеля Тольяан.

— Что семейное — не понял Олланд.

— Тебе не нравится народная песенка об Альвениле, а отец твой Альвенила терпеть не мог. Да и дедушка Нилетсалв Альвенила ненавидел, хоть и уважал. Тут, я думаю, чувства были взаимными.

— Это не удивительно — ответил Олланд. — Странно то что ты о нем поёшь. Я то был уверен, что после войны Сумасшедших ты его должен как минимум ненавидеть.

— Я и ненавижу. Это все что я могу. Он убил моих друзей. Расчленитель по его приказу сломал волшебнице, которую я любил, позвоночник. Ну ещё кое что он со мной сделал. Но тогда шла война, война которую начал не он, хоть она и шла по его плану.

— Ты его оправдываешь? — не понял Олланд.

— И да, и нет. Альвенил самый опасный враг с которым я сталкивался. Когда я слышу эту песенку я думаю что она почти про меня. Он лишил меня всего что у меня было. Кроме жизни. Лишать жизни меня он не стал. Пока я и Стальной монстр не встаём на его пути, пока мы всячески избегаем любых врагов и друзей Альвенила — он даёт нам жить и портить жизнь друг другу.

— Стальной Монстр не встаёт на пути Альвенила? Он разве не служит Алвенилу, ведь Альвенил его создал?

— Нет, Альвенил его не создавал. Сделаем привал, поедим, и я тебе расскажу о том, откуда взялся Стальной Монстр и что его с Альвенилом связывает.

…

Олланд умел добывать пищу в дикой природе. Для этого нужно было всего лишь найти какую ни будь дикую деревню с дикими крестьянами, после чего добыча пропитания была делом техники. Вне всяких сомнений никаким грабежом это не было. Были конечно же мерзавцы, которые говорили что на самом