Или поиграть с ней и отослать к Багрову ни с чем? Я хитро улыбнулся и отрицательно покачал головой, отвечая охраннику. Пусть девочка делает свое дело.

Я постарался расслабиться. Оставив шоу продолжаться, я прошел в свою часть здания, чтобы принять душ после перелета. Освежившись и надев черную рубашку с брюками, я застегнул на запястье отцовские часы и вернулся в зал, желая насладиться главным номером — сольным выступлением Киры, которое запланировал Артур.

В зале было темно и тихо, как вдруг, едва я склонился над балконом, сцену осветил слепящий свет прожектора. Там в пятне света стояла она — белокожая синеглазая русалка. В ярком свете я рассмотрел темно-красные волосы, крупными волнами падающие на одно плечо. Новый образ сделал Киру еще большей проблемой, ведь я уже не был так уверен, что смогу вернуть ее Багрову.

На девушке было черное облегающее платье с глубоким декольте и высоченным разрезом по левому бедру. Засмотревшись на изгибы ее сочного тела, я не сразу заметил, как Бриг дернул меня за рукав.

Проследив за его взглядом, я увидел, как в зал вошел долбаный полицейский, который крутится у моего бара весь последний месяц. Он уставился на Киру жадными глазами, и я готов был сорваться вниз под аккомпанемент рояля, но то, что произошло дальше, меня остановило.

Кира уже должна была запеть, но, заметив следователя, она выронила микрофон и, подхватив полы платья, сбежала со сцены за кулисы.

Я потер колючий подбородок, усмехаясь. Неужели Багров подослал ко мне бандитку, скрывающуюся от правоохранительных органов?

* * *

Я с трудом вынесла хождение по залу со фонендоскопом. Ноги ныли от тесной обуви, и следующие номера я покачивалась в танце, стоя на своем пятачке, едва не со слезами на глазах.

Но было в этом опыте нечто удивительное. Я ожидала липких голодных взглядов, щипков, шлепков и даже приставаний, но публика в зале вела себя культурно. Кроме того, в зале было много женщин. И мне показалось, будто девушки здесь действительно делают красивое театрализованное шоу, а не дешевый пошлый стриптиз.

Хотя наряды, как по мне, были все же чересчур откровенны, хоть и не демонстрировали ничего лишнего.

Наконец, пришел черед главного номера — моего сольного выступления, и я на удивление была спокойна, ведь в своем голосе я была уверена куда больше, чем в теле, которое только-только начало учиться женственно двигаться.

Свет погас, и я заняла свою точку на основной сцене. По легким шагам поняла, что девушки на подтанцовке тоже замерли на своих позициях. Я легко коснулась микрофона, и прожектор резкой вспышкой на мгновение лишил меня возможности нормально видеть.

Пианистка плавно вступила, и я уже набрала в грудь воздух, чтобы начать петь, как в зале, погруженном в тьму, мелькнул свет из приоткрытой двери. По лесенке ближе к сцене спускался человек в до боли знакомой серой рубашке.

Зрители, сцена, песня — все было позабыто, ведь я разглядела лицо гостя. Прямо на меня, прищурившись, смотрел следователь Титов. И, прежде чем под слоем косметики и с красными волосами он узнает свою стажерку Кораблеву, я подхватила шлейф черного шелкового платья и сбежала со сцены, совершенно не испытывая вины за сорванную премьеру. Карьера в органах для меня важнее!

Я скинула туфли и понеслась по коридору, на ходу дергая ручки. За спиной послышался голос Артура, извиняющегося перед гостями, и сразу музыка, под которую, наверное, сейчас будут танцевать девочки.

— Постойте! — крикнул Титов, пытаясь найти меня, но я уже юркнула в гримерную.

Ворох одежды, зеркала, столики. Шкаф! Я залезла в шкаф и притихла, стараясь отдышаться до того, как Женя войдет сюда в поисках загадочной певицы, подозрительно похожей на его помощницу.

Ведь он не узнал меня? Я и сама себя не узнала, когда мне навели сценический марафет.

За дверью скрипнули половицы, и я затаила дыхание, молясь, чтобы никто не вошел. Раздались приглушенные голоса: один из них — точно Титова. Второй — такой знакомый, но едва уловимый. Покопавшись в памяти, я вспомнила день, когда получила работу. От воспоминаний щеки вспыхнули красным, и я поняла — хозяин вернулся из командировки.

Я ощутила смешанные чувства. Радость, граничащую с щенячьим восторгом, ведь мне хотелось снова увидеть его. Будто тот танец привязал меня к нему тысячью тонких прозрачных нитей. Но вместе с тем меня сковал страх, ведь я не должна испытывать ничего подобного к этому мужчине! И вообще я здесь ради дела. И именно поэтому я прячусь в шкафу от своего начальника.

Голоса стихли, и я уже собралась выходить из укрытия, как дверь отворилась, и в комнату кто-то вошел. Я уже начала на ходу сочинять отговорки, которыми закидаю Титова, когда он найдет меня в шкафу в груде перьев и блестящих платьев.

Только вместо яростного Титова в комнате оказалась девушка. Я отчетливо слышала, как осторожно каблуки касаются пола, будто незнакомке тоже нужно уединиться. Послышалась вибрация телефона, и голос Ренаты раздраженно прошипел:

— Я знаю, чего ты хочешь. Не надо звонить мне каждые полчаса. Я все сделаю. После работы! — девушка рыкнула от злости и, судя по звуку, швырнула что-то в стенку.

Дверь снова открылась, и послышались уверенные мужские шаги.

— Что с тобой? — взволнованно спросил Артур. Несмотря на сорванное мной выступление, он не казался злым.

— Ничего, — отмахнулась девушка, — расстроилась из-за номера.

Рената ничего не сказала о телефонном звонке, а ведь именно он довел ее до срыва. Надо узнать, что она скрывает.

— Расслабься. Скандал делает премьеру только ярче, ты же знаешь, — усмехнулся Артур, даруя мне прощение. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Ты нашел эту дурную?

— Нет, как сквозь землю провалилась, — ответил Артур, — я хочу, чтобы ты показала свой танец в финале. Хочу поставить яркую точку в этом вечере.

— Он еще не отработан, — сомневалась девушка.

— Он чудесен. Просто танцуй так, как чувствуешь. В этом изюминка танца, милая, — ласково подбодрил он, и Рената растаяла.

— Хорошо, иди прогрей публику.

Твердой поступью парень вышел из комнаты, а Рената, видимо, осталась готовиться к номеру. Ну и сколько мне еще сидеть в шкафу без возможности пошевелиться?!

Глава 4

Полицейский бросился догонять красноволосую русалку, и мне пришлось встретить его до того, как он ее найдет. Зная все тайные ходы и выходы в здании, я оказался перед следователем в тот момент, когда он занес руку над дверью гримерной.

Увидев меня, он убрал руку, и, сжав губы, сухо произнес: