21 часов 27 мин. (по Парижу)

Борис вытащил из памяти мобильного телефон бывшего замминистра финансов. Теперь он управлял средненькой нефтяной компанией. Не бог весть что, но всё же лучше, чем ничего.

Соединили. Борис Абрамович решил сразу же бить в лоб:

— Скажи мне, друг мой, кого это твой Петюня мне пытался сосватать?

Расчёт был верен. Абонент замямлил, чем выдал себя: контакт не был личной инициативой Петеньки.

— Боря… Понимаешь, тут такое дело. Мне выкрутили руки.

— Не надо крутить мне бейцим! — прикрикнул на него Борис. — Если ты санкционировал контакт, тебе за него и отвечать.

— Я не могу по телефону…

— Хорошо. Завтра к тебе вылетит мой человек. Расскажешь ему всё. Или навсегда лишишься моей дружбы.

Борис отключил связь, сунул мобильный в карман.

Борис Михайлович в это время прощался с хозяином приёма. Судя по дежурно-вежливому лицу хозяина, он с трудом представлял, кто стоит перед ним. Гостей было слишком много, всех не упомнишь.

Спутница Бориса Михайловича, жена или подруга, точно не определить, вызвала больший интерес. Что называется, порода. И явные семитские корни.

«Стоп! — Борис потёр наморщившийся лоб. — Я же не собирался сюда приезжать! Вернее, всё решилось в последнюю минуту. Позвонил Саша, пригласил на тусовку в поддержку «Новой России». Неудобно было бы не показаться, пообещал, что заскочу на часок. Если позволят дела. Да, я так и сказал, если позволят дела. А потом позвонил Хант, предложил срочно встретиться по литовским проектам. И я решил залегендировать встречу с Хантом этой никому не нужной тусовкой. Летел личным самолётом до Канн, и только из аэропорта позвонил Саше и сказал, что буду. Черт, как же он успел? Это не импровизация, точно».

В сердце калёной иголкой воткнулась тревога.

«Интересно, а если бы я не показался здесь, что бы он делал? Такой не отстанет. Уверен, он бы нашёл подход. С такими-то возможностями. Да, да, да… И НАСДАК! Про это тоже забывать не надо. Если это был трюк, чтобы ошарашить меня… Смог бы он провернуть его в другом месте и в другое время? Надо проконсультироваться у специалистов. Но сердце мне подсказывает, этот может в с е!»

Борис Абрамович трясущейся рукой. Одним нажимом вызвал на связь охранника, затерявшегося где-то в служебных помещениях дома.

— Машину!

Не дождавшись ответа, он набрал лондонский номер.

— Да, слушаю, — на втором гудке отозвался абонент.

Голос был сух и бесстрастен, что Борису понравилось. Они договорились, что этот номер будут использовать только в особо опасных случаях.

— Ты знаешь, где я сейчас нахожусь? — спросил Борис.

— Да.

— Очень плохо, что не один ты. Как быстро сможешь оказаться здесь?

— Так… Четыре часа максимум. Устроит?

— Вполне. В аэропорту тебя встретят.

— Это лишнее. Доберусь сам.

— Отлично. Жду.

Борис достал платочек, промокнул испарину, густо высыпавшую на лбу.

Он никогда не держал при себе людей дольше, чем они были ему нужны. С человеком, снявшим трубку в Лондоне, он вёл дела уже не один год. И все эти годы человек умел доказать свою, нет, ни преданность, в подобную чепуху Борис не верил, а свою полезность. Бывший полковник ФСБ, знавший многих и многое в московском закулисье, сейчас был не просто полезен, а жизненно необходим.

Рука, сжимавшая платочек, вдруг сама собой забилась нервной дрожью. Борис сунул руку глубоко в карман. Воровато оглянулся по сторонам.

«Только не дёргайся, умоляю! Будь спокоен. Это просто очередное безумное предложение, только и всего. Сколько ты их выслушал? Мог бы уже привыкнуть. Просто очередное безумное предложение, просто очередное….»

Вдруг в его мозгу совершенно чётко вспыхнула схема.

Он чуть не вскрикнул, ослеплённый её простотой и изяществом.

«Господи, они всё-таки решились!»

Оперативная обстановка

Из книги Петра Токарева «Перун на Гудзоне»»

(фрагмент главы «9.11. по-русски»)

На сегодняшний день национальный долг США составляет восемь триллионов долларов. Для наглядности напишу цифрами: $ 8 419 923 112. Желающие могут проверить данные на сайте www.publicdebt.tears.gov, наверняка, с момента написания этих строк США задолжали миру ещё больше. Получается, что должник диктует свою волю кредиторам! Но совокупная мощь государства и транснациональных корпораций США — это лучший страховой полис от требований кредиторов. А если всё же заставить заплатить?

Нас, переживших дефолт девяносто восьмого года, уже ничему учить не надо. Мы и без Сороса знаем, что самое главное — создать условия, когда не заплатить невозможно, а оттягивать крах раздутого рынка более нельзя.

Думаете, что у нищей России нет финансового оружия? Глубоко заблуждаетесь!

Многие считали национальным предательством размещение Стабилизационного фонда России в 2 % облигациях правительства США. Наши горе-экономисты языки стёрли, доказывая, что рефинансировать прибыль в экономику потребителя нашей нефти — есть лучшая страховка от инфляции. Эдакий перпетуум-мобиле колониальной экономики, гарантирующий благосостояние элиты и прожиточный минимум населения. Признаться, я и сам охрип, доказывая, что нас очередной раз предали и продали. Пока не увидел простую и эффективную, как приём дзюдо, схему операции. Надо использовать силу противника!

Ленин учил, что удар следует наносить по самому слабому звену капитализма. Никто не станет спорить, что таким звеном опять является Россия. Это не государство в классическом понимании этого термина. Россия, а в моей терминологии — «Эрэфия», является эволюционным ублюдком, плодом совместного проживания в одной коммунальной квартире диссидентки, секретаря обкома, опера КГБ, подпольного цеховика и аспиранта-экономиста. «Эрэфия» давно находится в системном кризисе. И только усилиями компрадорского режима и западных консультантов в ней поддерживаются признаки жизни.

Когда вводили евро, как альтернативу американским «мавродикам», Россия, почему-то ровно на полгода запоздала с решением, в какой валюте осуществлять расчёты за экспорт нефти и газа. В результате рубль стал прокладкой