— Ха, — фыркает он презрительно. — Это какая-то чертова шутка, — говорит он достаточно громко, чтобы привлечь внимание всех мужчин в доме.

В комнате повисает тишина.

Джи подходит, чтобы встать передо мной, но я поднимаю руку и кладу ее ему на предплечье, не давая приблизиться к Ренато.

— Я сама разберусь. — Подхожу, оказываясь рядом с Ренато. — У тебя ко мне претензии?

— Не обижайся, Фрэнки, но ты женщина. Что ты можешь об этом знать? Это мужской мир, и ты должна делать то, что у женщин получается лучше всего.

Я кладу руку ему на спину и веду к бару.

— Выпей со мной, Ренато, и расскажи, какие у тебя проблемы с моим руководством.

Ренато поправляет галстук и оглядывает зал, чувствуя гордость за то, что проявил неуважение ко мне на глазах у всех мужчин. Когда мы подходим к бару, я поднимаю два пальца, и бармен наливает нам два скотча в тяжелые хрустальные бокалы.

— Дело не только во мне, — начинает Ренато. — Женщины не годятся для этого бизнеса, вы слишком… — Он пожимает плечами, прежде чем отпить из своего бокала. — Эмоциональные, — наконец признается он.

— Мы слишком эмоциональны, так? — Я осушаю бокал, ставлю его обратно на барную стойку и стучу по краю, чтобы бармен налил еще.

Джи стоит позади меня, а мой брат — по другую сторону Ренато.

— Это мужская работа. Другие мужчины не думают, что ты справишься.

— Как долго я была заместителем?

— Да, но… — Он морщится и поднимает плечи. — Это потому, что твой отец позволял тебе играть с нами в большие игры.

Ренато на голову выше меня и весит как минимум на сотню фунтов больше.

— Играть? Вау, так все те разы, когда я отдавала тебе приказы, ты их не выполнял?

— Конечно, выполнял. Но только из-за дона ДеЛука, упокой его душу. — Ренато целует кончики своих пальцев и крестится. — Он был страшным человеком, и никто не стал бы переходить ему дорогу.

— Хм, — Я кладу левую руку ему на плечо. — Спасибо, что обратил на это мое внимание, Ренато. — Я смотрю на своего брата, который отходит назад. — Я понимаю, что должна сделать.

— Видишь ли, ты женщина, а это не для женщин.

Правой рукой я тянусь к бару, хватаю свой бокал и разбиваю о его висок. Стекло разлетается в моих руках, и я чувствую, как несколько осколков врезаются в ладонь. Острый край вонзаю в голову Ренато. Брызжет кровь, но мой гнев берет верх. Ренато падает передо мной, я не останавливаюсь. Я продолжаю бить острым куском стекла по его голове и горлу. Каждый раз, когда поднимаю руку для удара, кровь заливает меня и всех, кто находится рядом.

— Фрэнк, — наконец произносит Джи спокойным голосом.

Я выпрямляюсь и оглядываю комнату. Ренато хрипит, держась за горло, но он в нескольких секундах от смерти. Склоняюсь над его телом и продолжаю наносить удары, пока его руки не расслабляются, а жизнь не покидает глаза. Я роняю то, что осталось от бокала, и встаю, чтобы оглядеть комнату.

— У кого-нибудь еще есть проблемы с тем, что я дон? — Я смотрю каждому ублюдку в глаза, ожидая, кто осмелится бросить вызов. Они опускают головы или отводят взгляд. — Нет? — Я отхожу от куска дерьма на моем полу и направляюсь в кабинет, чтобы привести себя в порядок.

— Я покончила с ним, — говорю Джи и намеренно бросаю взгляд на безжизненное тело Ренато.

— Дарио, Кармело. — Джи указывает на Ренато.

Дарио и Кармело подходят к трупу и выносят его. Роум следует за мной в кабинет и закрывает за собой дверь.

— Что, черт возьми, это было, Фрэнки?

— Ему нужно было преподать урок.

— Я не об этом.

Я захожу в ванную, примыкающую к кабинету, и смотрю на свое отражение в зеркале. Я вся в крови, и в моих дико вьющихся темных волосах застряли кусочки кожи.

— Черт. — Я начинаю раздеваться, чтобы быстро принять душ.

— Ты ранена?

В дверях появляется Роум и быстро отворачивается, когда видит, что я выскользнула из своего черного платья.

— Прости, — говорит он.

— Ты ворвался, когда я готовилась принять душ.

Повернувшись ко мне спиной, он прислоняется к двери.

— Что там произошло? — спрашивает брат.

— Он не собирался оказывать мне свое уважение, и всем нужно было показать, что я не позволю им переступить через себя.

— Я понимаю, почему ты убила, но ты работала с отцом с тех пор, как смогла. Какого хрена они тебя не уважают?

— Ты слышал, что он сказал. — Я открываю краны и протягиваю руку, чтобы попробовать воду.

— Они не должны тебя недооценивать.

— Я добьюсь большего, пока они не поймут, что я не уйду в отставку, и если хотят жить, они будут делать то, что скажу. — Вода нагрелась, и я встаю под душ. Роум все еще прислоняется к дверному косяку спиной ко мне.

— Тебе не нужно беспокоиться обо мне, я не такая уж слабачка.

— Да, ну… — Он качает головой. — У него хватило наглости сделать это в твоем доме, в день похорон нашего отца.

— Он не будет последним.

Роум бормочет что-то и уходит.

Я смываю с себя всю кровь, и, выйдя из душа, заворачиваю волосы в полотенце, а другим оборачиваю тело. Роум сидит в кабинете, потягивая виски.

— Что ты все еще здесь делаешь? — спрашиваю я, проходя мимо него к двери.

— Ты не можешь выйти туда в одном полотенце. Не с полным домом мужчин, Фрэнк.

— Следуй за мной. — Я открываю дверь и выхожу, чтобы найти Джи возле бара и Дарио, счищающего кровь с пола. Дом по-прежнему полон мужчин, работающих на меня. Они видят меня в полотенце и отворачиваются или опускают головы, избегая встретиться со мной взглядом. Роум торопится догнать меня.

Джи выпрямляется, окидывая меня взглядом.

— Тебе что-нибудь нужно, босс?

Расправив плечи, я оглядываю комнату.

— Что это будет, джентльмены? Бизнес