полоснувшего сверху донизу лезвия, были весьма ощутимы и держались, пока он обильно не залил их Текилой.

Спустя год атлет стал бизнес-партнером и близким другом.

В ближайшем будущем их ожидали трехэтажные катера и двухмоторные самолеты.

Компаньоны выбрали перспективное направление и нашли производителей.

Партнер вылетел в Швейцарию и подписал основательный договор.

Дизайнеры разработали привлекательную упаковку.

Итальянцы набивали их неувядаемой молодостью.

По утрам полы офиса в Гонолулу усыпал свежевыпавший белоснежный покров факсов. Пришлось бросить Гавайи, виды на жительство, и перебраться в страну обитания заказчиков, в Минск.

— Поменять Штаты на Минск, без права на возвращение? — спросите вы. — Минск? Какой там бизнес, ведь там вечный великан, лысый и усатый, и весь бизнес он…

А как еще? Факсы требовали контейнеры набитые надеждами, траки нервно трубили ожидая погрузки, а торговые сети готовили прилавки. Пришлось релоцироваться с билетом в одну сторону.

Деньги несли улыбки, женское внимание и радость в массы. Жизнь блистала красками, ничто не предвещало, а спустя год предупреждение сбылось полностью.

Бывает.

Вчера можно было играть в Атоса и американских детей Лужкова, а сегодня, вопрос об аренде офиса бросает в пот.

Эйфория растаяла в дымке вместе с товаром, средствах на банковском счету и партнером. Атлета заела совесть и он вернулся в Штаты, а Саня остался с дымкой от надежд. Пришлось перебираться в метрополию, где нет ни адреса, ни улицы, ни дома.

И вновь… Как устраиваться, где и на что?

И подсказать некому, а о помощи и мечтать не приходится.

Позже выяснится, что факсы с запросами отправлялись купленными за шоколадку милыми секретаршами из разных офисов, да и многое другое тоже всплывет. И кого в этом винить? Себя лишь.

С тех пор он гадает: «Кто самые гадкие люди на планете — швейцарцы или итальянцы?»

Но тебя же предупреждали? Чей голос вопил о событиях еще не случившихся, но впоследствии, весьма для тебя дорогих? И дело не в финансовых потерях и возможностях упущенных. А в годах жизни утраченных, только это и важно, ведь вернуть мы их не можем даже за весь золотой запас.

*Меняем мы миг нам отпущенный, на получение знаков денежных, и за каждую банкноту расплачиваемся днями своего пребывания в этом мире.

Зато сколько ярких воспоминаний и искр бытия, за это партнеру от сердца спасибо. Монеты мы заработаем, а новый опыт бесценен.

Опять отвлеклись и уходим от сути.

В нашем случае главный вопрос — чей это был крик? Кто предупреждал о том, что только еще должно было произойти через пару лет?

Ведь именно это, меняет все.

Неведомый “кто-то” — он знал?

Кто же поведется на подобный бред?

И я б не поверил, если бы не произошло это со мной.

Бывает.

Совпадение.

А если, нет? Такого голоса криком, чтобы ножом по живому, не было никогда. Ни до, ни после.

Но.

То предупреждение на вечеринке с атлетом, о событиях еще не произошедших, не было единственным.

Глава IV. Дежавю

Такие события из памяти не выкинешь.

Время сжалось, падали звезды и президенты, спотыкаясь, обещали пироженки меньшинствам, бесплатное жилье бомжам, а остальным налоги и жаркОе из тараканов. Самое лучшее — людям, все, как и полагается времени перемен. В этой эпохе понамешано столько байденов и обам, что человечество вряд ли переживет их затеи. Сломали нам хронологию и перспективы.

«Важны возможности горизонты новые открывающие. Опыт уникальный, выводы и понимание. Надежды на бессмертие дарующие», — сказали бы сейчас менторы, коучи и гуру.

А мне б научить кота нашего смывать за собой, да в обстоятельствах случайных или не очень, окончательно разобраться.

Начнем заново.

Попытка прозрения номер пять, или четвертая лишь? Сбился со счета, но неутомимые небожители упорно продолжают метафизику под мои ноги подбрасывать. И не догадаться никак, где споткнешься и разобьешь свой греческий нос. Зачем им все это?

Говорят, собака — друг человека.

И я, как самый обычный Маугли, рос среди них, дружил и удирал иногда. Они жили в будке, у нас, у соседей, или просто являлись из облаков, чтобы учинить апокалипсис.

Други бывают разные: в основном, ангелы любящие тебя больше, чем себя, но случаются такие демоны, которые за раз пытаются откусить всю ногу.

Но речь не о четвероногих, с ними всегда можно договориться, не то, что с людьми.

Почти всегда.

Свежим сентябрьским утром, по шумной улице города М шел молодой человек.

Утренняя гроза прогнала бесконечные пробки и дурные мысли. И воздух прозрачен, и на душе чисто.

Молодой человек приехал сюда из замечательного города Ми, но другого — родины партизан, батьки и молочки, где оказался волей случая. Случай встал ему не дешево, и в стольный град М парень попал уже изрядно поиздержавшись. С другой стороны, его избавили от пустых обещаний, веры в человечество и накоплений, что ценно само по себе.

До этого, почти вчера, он открывал Америку: с востока на запад, с севера на юг. Открывал, пока не понял: «Страна большая, а жить негде».

Он боролся там за светлое будущее бесконечные года, и не чурался любой работы, даже двух. Начинал как все: в семь, заканчивал в десять. С утра до ночи. Жить некогда, надо выживать.

Алекс приспосабливался, горбатился и сводил концы с концами. Откладывал, вкладывал, рисковал. Терял и вновь начинал заново, пока не спросил себя: зачем?

— Красивая картинка, но не для меня, — решил он окончательно через долгих восемь лет. И сорвался в неизвестное далеко.

Казалось, только день назад, он оставил обитель судов, долгов и корпораций, а уже сегодня шагал по другой стороне планеты, и размышлял о превратностях судьбы, отказа от навязанной Голливудом мечты и избавления от иллюзий.

Год назад он бросил все, сказал: «Гудбай Америка», и помахал рукой. Не из-за обилия бомжей, трехполых туалетов и ощущения собственной никчемности: важнее оказалось жить своей жизнью и остаться собой, а не тем, чем делает тебя чужая страна. Да и режим перманентного выживания надоел.

Неделю назад он вернулся в родные пенаты, и попал, толком не осознав во что: осколки розовых очков «Made in USA» мешали ему рассмотреть достижения родной стабильности. Да и что такое «пенаты» он так и не понял.

В кармане шуршали 400 долларов, а больше не было ничего, кроме квартиры арендованной тут же, на Живописной улице. Точнее, деньги как бы имелись, но Сэмы в американской стране не очень хотели их возвращать. Говорили: «Русские, борьба с отмыванием и глобальное потепление».

— Фуякино жулье, грабители с большой дороги, — чертыхнулся