class="p1">Неужто всё-таки демон? Чует шельма, что сейчас все её маски спадут, и я увижу, наконец, истинную сущность.

Когда она потрогала голову и, выпустив из рук одеяло, повернулась, чтобы заглянуть себе за спину, я чуть не сбился со слога. А когда сменила позу, чтобы поочерёдно вытянуть свои стройные ножки и покрутить ступнями, как делала вчера – замолк, не договорив финальную часть.

Просто воздуха не хватило, да.

Шумно вдохнув, скороговоркой закончил заклинание, после чего уставился на амулет и всё-таки спросил:

– Чем ты занимаешься, демоница? Если пытаешься меня соблазнить…

– И не мечтай! – фыркнула она, рассмеявшись. Весело так, беззаботно, будто вовсе не на пороге разоблачения стоит, а расслабляется на отдыхе.

Или так и есть? Вдруг для неё вызов в наш мир – что-то вроде отпуска. Потому и работать отказывается.

– Тогда что ты там высматривала? – рыкнул я. И вовсе не обиженно!

– Как что? Рога, копытца, хвост. Что там у демонов ещё бывает? Ты так упорно видишь во мне исчадие Ада, что даже изгоняющий ритуал устроил. Только тут закралась ошибочка – чеснок от вампиров помогает, а не от демонов. Зуб даю! Сам себя, смотри, не изгони.

– Какой-какой ритуал? – переспросил я, опять покосившись на её ножки. Исключительно в исследовательских целях – вдруг действительно копыта проявятся.

– Ну а что ты там с мрачным видом бубнил? Или это попытка номер не знаю сколько по принуждению меня к рабскому труду? Приказы не действуют, гипноз тоже…

– Это было заклинание… – Я не договорил, во все глаза уставившись на амулет, который начал светиться белым.

Белым, Ворлак его раздери!

И сразу вспомнился странный туман над пентаграммой. Тоже белый. Ррорк так изощрённо пошутил или мы нехило напутали, вызывая демонов порядка?

– Что не так? – заметив мою реакцию на изменения в кулоне, осторожно поинтересовалась Лара. И опять в свою палку вцепилась, будто она могла её защитить.

Дракон… сволочь чешуйчатая! Подсунул мне обычную человечку без намека на магические способности. И?! Как эта хрупкая девочка, по его мнению, должна привести в порядок огромный древний замок с отвратительным характером? Удивительно, что дом её не похоронил в подземелье ночью, пока меня не было.

И я идиот… трижды идиот! Мало того, что сделал привязку человечке, так ещё и бросил её одну на растерзание замку и флаксам.

Но они её почему-то не угробили. Хм.

– Что это значит? – не дождавшись от меня ответа, Лара ткнула концом деревянной ножки в амулет, на что тот зашипел, раздраженно полыхнув.

– Это значит, что ты попала, – буркнул я, лихорадочно соображая, что с ней делать.

По-хорошему, стоило вернуть обратно, но делать этого не хотелось. Совсем! Настолько сильно не хотелось, что я разозлился. А эта язва ещё и масла в огонь подлила, брякнув:

– Тоже мне, удивил. Я как увидела тебя, сразу поняла, что влипла.

– Не нр-р-равлю-с-ссь? – перешел с рыка на шипение я, умудрившись сделать это в одном слове.

Девчонка отпрянула, растерянно хлопнув ресницами, а я вырвал из её рук проклятую палку, отшвырнул подальше и, опрокинув Ларису на подушки, навис над ней. В её расширенных глазах отразился страх. Без вариантов! Она смотрела на меня, не моргая, а я с трудом сдерживался, чтобы её не поцеловать. Такую хрупкую, нежную, теплую… р-р-р!

Ощутив себя чудовищем, пугающим невинных дев, разозлился ещё сильнее. Выругавшись, вскочил с кровати и рванул сворачивать шею дракону… в смысле, за объяснениями. На ходу приказал замку и всем его обитателям охранять гостью, а не пугать. Ещё не выпускать на улицу, а то ведь эта странная особа с перепуга и сбежать может… Ищи потом её на дне Кровавой Мэри-Бет.

ГЛАВА 4

 Лариса Осинская

Ну и утречко!

В довершение дурдома ещё  и его главный пациент опять сбежал. Нет, я понимаю, что после ночи в ворохе одеял выгляжу не очень, но не на столько же, чтобы раздражающе прекрасный «труп» рванул с низкого старта. Хорошо хоть обуться не забыл. А ещё лучше, что не забыл разуться, прежде чем рухнул в мою кровать, потому как раздеться даже не попытался – лишил меня возможность полюбоваться на всякие геометрические фигуры на торсе, жадина!

Впрочем, оно и к лучшему! Во-первых, даже через одежду едва меня не заморозил, а во-вторых… Учитывая мою слишком уж восхищённую реакцию, не исключено, что при виде пресловутых кубиков я бы позорно подушки слюной закапала.

Представив себе эту вопиющую картину, я подорвалась не хуже ужаленного вампира. Впрыгнула в тапко-валенки и огляделась.

До сна было как-то не до изучений интерьера – слишком вчера устала. Сейчас же могла оценить всё по достоинству. Если честно, так себе! Какое-то всё унылое, серое… никакое.

Где классические красные обои, бархатный балдахин, оскаленные морды барельефов и прочая традиционная вампирская гадость? И где главный атрибут логова кровососа? Гроб на цепях где? Стоп! Цепи – это уже из другой сказки.

Хотя… Валик бы шикарно смотрелся в хрустальном ящике. И расцветка у него почти Белоснежкина: белокожий, черноволосый… И отвратительно красивый, зараза! Принца-некрофила я раньше не особо понимала, а сейчас осознала – я бы тоже от поцелуя не удержалась. И хорошо, если только от него!

Поймав себя на мыслях, опять свернувших куда-то не туда, выругалась и попыталась переключить разбушевавшееся воображение. Мозг тут же услужливо подсунул картинку, как разбуженный лобызанием упырь распахивает свои глазюки с бесяче-длинными ресницами и потусторонним голосом вопрошает:

– Где овсянка, Лара?

Видение оказалось на редкость отрезвляющим – прямо хоть патентуй как универсальный антипохмелин.

Тряхнув спутанными со сна волосами, я продолжила осматриваться.

Единственным ярким и радующим глаз пятном в спальне была стайка местных «гномиков», вповалку дрыхнущая на линялом диване. Пользуясь относительной неподвижностью зверьков, я попыталась их пересчитать, но на втором десятке запуталась. А тут ещё один – жёлтенький, лежавший чуть в стороне от общей кучи, – вяло дёрнул лапкой, перевернулся на бок и… стал малиновым.

Так флаксы, получается, ещё и цвет меняют? А я им клички собиралась дать: Мимозик, Мандарин, Пинки и тому подобное. Вот засада!

Раздосадованная, я шагнула к окну. Хотела просто выглянуть в щёлочку между тяжеленными бархатными портьерами, но они вдруг сами по себе разъехались в стороны, и я обмерла.

Это была любовь с первого взгляда! За пыльным стеклом открывался такой вид, что все заставки для рабочего стола горько плачут в сторонке. Рыдают от собственного несовершенства.

Если бы ещё не мельтешили какие-то птички, нарушая величие картины. Или не птички? Я присмотрелась  и шарахнулась от окна как фитоняшка от пончика. Ну